О ловле рыбы и золотом дне

- Рифкат Вакилович, вы успешно работали в Уфе, в Академическом театре имени М.Гафури и вам есть с чем сравнивать: где режиссеру сложнее служить - в национальном театре или в русском?

- Безусловно, в национальном театре сложнее, все дело в выборе репертуара. У меня сейчас выбор огромный. Я бы сравнил режиссера с рыбаком, который забрасывает невод. Но один забрасывает его в океан и вытаскивает полный рыбы, а другой - в небольшую речушку, где не всегда попадаются большие рыбы. Под “рыбой” я подразумеваю хорошую пьесу. Я написал в статье о Марселе Салимжанове, что его работа в течение 38 лет в национальном театре - творческий подвиг. Это еще никому не удавалось. Он сделал замечательный коллектив, удивительный театр. Это не так-то просто.

- Идеальный театр - он, на ваш взгляд, какой?

- Театр, который нам оставили наши выдающиеся предшественники - Станиславский, Немирович-Данченко. Мы практически никогда не упоминаем выдающегося русского актера Михаила

Чехова, который также выработал свою систему. Есть живой театр, а есть - мертвый. Живой исповедует человеческую душу, ежесекундно актер воспринимает окружающую среду и пропускает через свое “Я”. Это живой театр.

А мертвый - это уровень доклада - так говорит Питер Брук. Естественно, я за живой театр, как и любой нормальный художник. Я могу придумывать разные формы, но если нет живой жизни, через десять-пятнадцать минут это действо надоест и мне, и вам.

- Каким образом провинциальный актер, который не всегда имеет хорошее образование, может следовать системе Чехова?

- Это как Бог распорядится, как природа наградит. Бывает, что и в провинции такие люди встречаются, но редко. Если есть такие данные, их надо развивать. Такие актеры, как Михаил Чехов, это редкость не только в провинции, но и в столице. Были они в театре у Товстоногова - Евгений Лебедев, Владислав Стржельчик, Олег Борисов. Чехов оставил замечательное наследие - свои упражнения, свою систему, я при работе со студентами занимаюсь по системе Станиславского и Чехова. Когда мы учились в ГИТИСе, Мария Осиповна Кнебель давала нам почитать книжечку Чехова, она нарочно “забывала” ее на столе, потому что наследие Михаила Чехова было тогда под негласным запретом. Мы, конечно, книгу брали и читали ночами. А сегодня все это издано - бери, изучай.

- Вы еще преподаете?

- Да, в Оренбурге есть институт искусств имен Ростроповича, он носит это имя, потому что Мстислав Леопольдович родом из Оренбурга, он каждый год к нам приезжает и проводит мастер-классы. Когда я приехал в Оренбург, мы открыли театральный факультет. И спектакль “А зори здесь тихие”, который увидят казанцы, это как раз дипломный спектакль моих учеников. Готовить кадры для труппы надо, что такое актерская биржа, я хорошо знаю, знаю, что хороший актер туда не пойдет. Возможно, там попадаются люди талантливые, но не очень комфортные для театра. Поэтому, приехав в Оренбург, я первым делом поставил вопрос об открытии театрального факультета. Сейчас в провинции многие главные режиссеры так делают - надо выращивать свои кадры в рамках той школы, к которой мы принадлежим.

- Почему никто из великих - возьмем, к примеру Товстоногова, не оставил себе преемника?

- Такие режиссеры рождаются раз в столетие, Товстоногов был гений. У него были интересные ученики, например, Тростянецкий, Додин, Гинкас, Яновская...

- ...Но театр достался Чхеидзе.

- Вы же понимаете, как трудно пробиться в столице. Сейчас есть только один режиссер уровня Товстоногова и Эфроса - это Петр Фоменко.

- Насколько я знаю, сейчас в России вообще проблема с режиссерами.

- Молодые режиссеры часто говорят: да выбросьте вы эту систему Станиславского! Я могу выбросить, но с чем потом работать? Система - это фундамент, потом на нем можно многое построить. Недавно на театральный фестиваль имени Чехова пригласили театр, который называется “Я - дерево”. И спектакль там есть под таким названием. Выходит актер и два часа стоит на сцене без действия - дерево, значит, изображает. Публика возмущалась, и это естественно. Я только что вернулся со своими учениками с Кипра, мы выступали в Ларнаке в древнем театре, на меня буквально набросились актеры из разных стран, которые тоже участвовали в фестивале. Вопрос был один: расскажите о системе Станиславского, мы мало о ней знаем, мы хотим по ней работать. А мы в России иногда отказываемся от нее, от того, что является нашим “золотым дном”.

- Почему, уезжая из Уфы, вы выбрали русский театр?

- А какая разница? Я и до этого ставил спектакли в Москве. Если режиссер уверен в своих профессиональных качествах, он может работать в любом театре - хоть английском, хоть американском. У меня имелся достаточный выбор, но я решил ехать в Оренбург, потому что в Уфе у меня был курс актерского факультета, надо было до конца их довести, а Оренбург находится близко от Уфы, каждую неделю я приезжал на занятия и курс все-таки выпустил. В Москве продолжаю ставить, только что вышла премьера в театре имени М.Ермоловой - “Раба своего возлюбленного”.

- Каким предстал театр из Оренбурга перед казанцами?

- Мы приезжаем во второй раз, в первый были четыре года назад. Я постарался сделать театр в тех традициях, которые мне привили мои замечательные московские педагоги - Андрей Попов и Мария Кнебель в ГИТИСе, пять лет я занимался в мастерской Анатолия Эфроса и столько же проучился в лаборатории Георгия Товстоногова. И насколько возможно, хочу сделать свой театр похожим на театры, которые возглавляли эти выдающиеся режиссеры. У них был живой театр. На наши спектакли в Казани идет очень интеллектуальный, подготовленный зритель - это заслуга казанских театров. Мне, например, очень приятно, что наш спектакль по пьесе Андрея Кутерницкого “Между чашей и губами” зритель воспринял восторженно. Спектакль тяжелый, по жанру трагедия, а публика больше любит комедии, и если на таком тяжелом спектакле аншлаг, это говорит о том, что в Казани сумели сохранить качественного, замечательного зрителя. Естественно, когда мы едем на гастроли, предусматриваем и коммерческую сторону, если бы ее не было, я бы привез еще и “Маскарад” Лермонтова. Мы его успешно показывали в Москве. Когда составляешь гастрольный план, надо помнить о двух вещах - показать лицо театра и заработать деньги. У нас обе стороны присутствуют. Казань для меня - очень важный город, здесь в свое время у меня прошли первые успешные гастроли с башкирским театром. Я привозил два своих спектакля - “Галиябану” М.Файзи и “Неотосланные письма”, то была моя инсценировка по повести Аделя Кутуя. Так что публика меня знает.