Случай для книги рекордов

- Владимир Николаевич, пожалуй, вы один из оперных певцов в России выступаете под псевдонимом. Почему?

- Я много делаю не так, как другие. В свое время я окончил консерваторию в Риге как оперный певец, но в опере в ту пору не пел ни дня. Я пошел в ансамбль к Броневицкому, пел в ресторанах в Москве. Потом как-то послушал себя и понял, что с голосом что-то происходит не то. Уехал в Ярославль, работал три года в лектории, сделал себе программу, пел концерты и ...распелся. Я с тех пор советую певцам: вы не распоетесь до тех пор, пока будет исполнять две-три песенки. Петь надо сольные концерты. Хотя бы раз в неделю. В филармонии была колоссальная нагрузка. Ну, а псевдоним Владияр был образован от моего имени и фамилии. Я взял его, когда приехал с гастролей из Англии. Я ездил с ансамблем “Красная звезда” - 40 городов, 84 концерта. Все мои кассеты в Англии были проданы, я вернулся в Москву, хорошо заработав. По тем временам, а это было начало девяностых, десять тысяч долларов были хорошие деньги. Я сумел сняться на телевидении, выпустил свой клип, заказал несколько аранжировок. Цены тогда были смехотворные, я записал альбом из 27 вещей за 4 тысячи. Я снял клип за 2 тысячи, тогда только что открылся “Метрополь” и мне дали бесплатно снять его в их интерьерах, на мраморной лестнице. Тогда, кроме Брегвадзе, никто не записывал целую программу романсов, я же сумел записать. Потом пошли приглашения, сольные концерты, выступления в Колонном зале.

- Чей репертуар вы поете?

- Я не пою эмигрантов, хотя у меня в репертуаре есть песня “Двенадцать разбойников” Реброва, мне ее посоветовал Броневицкий, я повторил его ход с фальцетом, там получается три с половиной октавы.

- Кто помогал вам пробиться в Москве?

- Никто.

- Так не бывает.

- Бывает, и у меня было. Но в 1994 году меня из этой тусовки выкинули. Постарался “лучший певец всех времен и народов”. Хотя в 1993 году я стал лауреатом конкурса Шаляпина, который проводился в Москве, на нем не было возрастных ограничений. Так вот, жить было сложно, концерты проходили от случая к случаю, но в 1997 году судьба свела меня с Ириной Архиповой. Я спел с ней в концертном варианте Томского в “Пиковой даме”, потом были Алеко, Галицкий, партия в “Реквиеме” Верди. Через год Колобов в “Новой опере” взял меня на партию Варлаама.

- Получается, что вы пришли в оперу достаточно поздно...

- Я пришел в оперу ровно через двадцать лет после окончания консерватории. Думаю, это рекорд, который могли бы занести в книгу Гиннеса. Обычно бывает наоборот - у оперного певца начинаются проблемы с голосом, и он уходит на эстраду.

- Расскажите, как живете в Берендеевских лесах.

- В Берендеевке у меня дом. Баня, которую я никак не могу запустить, есть домик для гостей. Люблю гостей принимать. Там мы с женой живем с весны до осени.

- Ваш голос - по тембру бас, сейчас он редко встречается, почему?

- Одна причина - генетическая. Вторая - сейчас немного хороших педагогов. И потом, когда человек собирается заниматься вокалом, он должен безумно хотеть петь. Я вспоминаю себя в молодые годы - я пел везде: дома, в лесу...Но Господь меня долго не пускал, потому что в молодости мы все глупые и злые, для нас нет авторитетов, “звезды”, как мы думаем, нам в подметки не годятся, так мы полагаем. А потом, после Шаляпинского конкурса, вдруг как плотина прорвалась и пошло.

- Когда казанцы вас еще услышат?

- Возможно, состоится мое выступление с оркестром народных инструментов под управлением Шутикова.