Новая опера в ожидании гранта

...Низкий, глубокий мужской голос на темной сцене пел православное духовное песнопение, ему вторили голоса хора, разместившегося на втором ярусе. В зале стояла торжественная тишина. Неожиданно над головой баса Владимира Яровицына на заднике начали загораться звезды - словно душа того, чье имя носит фестиваль, в эти мгновения пронеслась над сценой. Пожалуй, исполнение молитвы Чеснокова “Да исправится молитва моя” было одним из самых впечатляющих моментов гала-концерта. Впрочем, весь гала-концерт состоял из приятных сюрпризов, придуманных шефом оперной труппы Гюзель Хайбулиной, которая режиссирует заключительные концерты фестиваля уже четырнадцать лет. Бродвейский мюзикл и полька-шутка Штрауса “На охоте”, ария Риголетто в проникновеннейшем исполнении Бориса Стаценко и финальный хор из “Набукко” - вот немногие из хитов гала-концерта. И, конечно, неподражаемый, озорной, артистичный маэстро Марко Боэми, который появлялся за пультом поочередно с главным дирижером театра Ренатом Салаватовым.

“Рукописи не горят”

Гала-концерт - это десерт, это то “блюдо”, которое подают в конце и которое не заменит вкус самого “обеда”. На этот раз Шаляпинский состоял из семи спектаклей - традиционной премьеры в начале, ей оказалась “Волшебная флейта” - так театр отметил год Моцарта. Затем последовали “Искатели жемчуга”, “Борис Годунов”, “Тоска”, “Аида”, “Травиата” и “Набукко”. Как видите, организаторы фестиваля учли все.

Постановку “Волшебной флейты” Андре Ботта нельзя назвать безусловно удачной. Заявление режиссера, что он предложит вниманию публики своего рода “Гарри Поттера на музыку Моцарта”, осталось всего лишь декларацией. В спектакле нет сказки в трактовке этого понятия в начале ХХI века, появлению волшебства не способствует вяло и сбивчиво разыгранный сюжет. К плюсам спектакля можно отнести безукоризненную музыкальную сторону постановки - за дирижерским пультом был швед Мика Айхенхольц, тонко и точно уловивший стилистику Моцарта. Помогли этому и солисты - Альбина Шагимуратова в партии Царицы ночи, Андрей Трегубенко - изумительный Папагено, австриец Марио Манолито в партии Тамино. Андре Ботт также был сценографом и художником по костюмам в своей постановке. Надо отдать должное, что видеоряд ему удался. Но жаль, что режиссер умер в сценографе.

“Искатели жемчуга” в постановке английского режиссера Вернона Маунта прошли ровно и гладко, публика любит этот откровенно костюмный спектакль. Фестивальный показ был украшен присутствием Сусанны Чахоян в партии Лейлы - обладательницы красивого голоса и яркой сценической внешности.

День рождения Федора Шаляпина, утро которого началось с традиционного возложения цветов к памятнику певцу и панихиды в Богоявленском соборе, на фестивальной сцене было отдано традиционному “Борису Годунову”. И хотя казанский спектакль - перенос постановки Большого театра, подобный опыт не может вызвать упреков. В афише нужно хотя бы одно по-настоящему монументальное полотно, каковым “Годунов” и является. Состав в “Борисе Годунове” 13 февраля был “звездный”: Пимен - Тарас Штонда из Национальной оперы Украины, Юродивый - солист Большого театра Владимир Кудряшов, Самозванец - Владимир Богачев, Варлаам - Владимир Яровицын. И, конечно, царь Борис - Михаил Казаков. За дирижерским пультом был главный дирижер театра Ренат Салаватов. Задача представить публике трагедию личности и народа была полностью выполнена театром.

Следующая за “Борисом Годуновым” “Тоска”, далеко не новый спектакль, в некоторых случаях даже с элементами, которые не стоит брать в новый век, прошел на подъеме. Здесь публика от души аплодировала исполнителям главных партий - Татьяне Анисимовой из Киева, солисту Мариинского театра Ахмеду Агади и Ячеку Штрауху из Великобритании.

Далее в фестивальной афише стояли два спектакля одного из самых тонких и глубоких российских оперных режиссеров Алексея Степанюка - “Аида” и “Травиата”. Первый поставлен около пяти лет назад, второй - более десяти. Да, действительно, “рукописи не горят”, подлинно талантливые постановки не разрушаются со временем. Ну скажите на милость, кому в голову сейчас придет сказать про “Мещан” или “Хануму” Георгия Товстоногова, что это - старые спектакли? Уровень режиссерского мышления в них более чем современен, потому что в основу легли вечные человеческие ценности, моральные критерии, одинаковые для всех времен и народов. Так и у Степанюка. Перефразируя поэта, можно сказать, что классическая постановка в театре - “единственная новость, которая всегда нова”. При условии, что она талантлива и с нее “стерт хрестоматийный глянец”.

“Аиду” на фестивале этого года, на мой взгляд, можно считать кульминацией. Состав солистов в ней был удивителен по подбору и прямому попаданию - Йорданка Дерилова из Германии в партии Аиды, солист Мариинского театра Ахмед Агади в партии Радамеса, Алла Поздняк из Киева - Амнерис, Рамфис - Михаил Казаков, Борис Стаценко из Дюссельдорфа - Амонасро. Все они разыграли перед нами сюжет о великой идеальной любви, которая не терпит даже малейшего компромисса, о том, что счастье, в принципе, недостижимо, но всегда есть то, чем его можно заменить, - ожиданием этого самого счастья.

“Травиата” на нынешнем фестивале была менее успешна. И исполнительница главной партии Виолетты Ольга Шанина из Малого театра имени Мусоргского из Санкт-Петербурга была не вполне органична. Ее коллега по театру Дмитрий Карпов, обладатель красивого тенора, тем не менее не блещет подходящими сценическими данными для воплощения образа лирического героя, а посему любовные дуэты Виолетты и Альфреда, составляющие красоту этой оперы Верди, воспринимались несколько комично. Было трудно поверить, что этот Альфред, больше похожий не на героя-любовника, а на рефлектирующего недоросля, может вызвать столь бурные чувства со стороны женщины.

И, наконец, еще одна вердиевская опера - “Набукко” в постановке итальянского режиссера Дени Криефа. В этом монументальном полотне, стильном и поставленном с безукоризненным вкусом, блеснули Борис Стаценко в партии Набукко, Михаил Казаков - Захария и Марина Трегубович из театра имени Мусоргского в труднейшей партии Абигайль. “Набукко” с его великолепными хорами (надо отдать должное главному хормейстеру театра Нурие Джураевой), с извилистой интригой, где любовная история, точнее, истории переплетаются рассказом о властолюбии и предательстве, стал не точкой, а восклицательным знаком в фестивальной афише. Далее два вечера были отданы гала-концерту.

Новая опера

На вопрос, чем Шаляпинский этого года отличался от предыдущих, директор театра Рауфаль Мухаметзянов ответил: “Наша задача была - приспособить театр к новой сцене. Это очень большой и, конечно, невидимый труд. Каждый спектакль мы играли как премьеру - новый свет, машинерия, появившиеся после реставрации театра, создавали колоссальные трудности. Естественно, публика ничего не должна была замечать. Времени, как всегда, катастрофически не хватало, но ничего, мы справились”.

Театр справился не только с технической стороной, но и с вводом почти трех десятков приглашенных певцов. Естественно, успех солиста нашего и Большого театров Михаила Казакова в “Борисе Годунове”, “Аиде” или “Набукко” можно было спланировать заранее. Этот замечательный бас, которого можно назвать продолжателем традиций Шаляпина, выходит на сцену максимально собранным. С самых первых мгновений он уже в образе. Так же уверенно можно было спрогнозировать успех Бориса Стаценко, сверкнувшего на фестивале новыми гранями и актерского, и вокального дарования, и любимца казанцев Ахмеда Агади. Но есть артисты, напротив фамилий которых так и хочется написать: открытие фестиваля. Это, несомненно, Андрей Трегубенко - прекрасный Папагено, Альбина Шагимуратова - Царица ночи, Ячек Штраух - Скарпиа, Йорданка Дерилова - Аида. Театр шел на определенный риск и выиграл.

Удивительно, но отличительной чертой нынешнего фестиваля стал тщательный отбор солистов даже на второстепенные партии. Здесь, прежде всего, следует упомянуть солиста Большого - Михаила Дьякова, его исполнение небольших партий в “Тоске” и “Травиате” заставило обратить внимание на молодого певца, наделенного недюжинным актерским даром.

В ожидании гранта

Будущий фестиваль - юбилейный, его порядковый номер двадцать пять. Естественно, руководству театра хочется вывести свое детище на принципиально новый уровень. Кстати, казанский международный фестиваль был первым подобным форумом в России, все последующие праздники оперы начались уже ему вдогонку. По мнению Рауфаля Мухаметзянова, человека, который четверть века назад придумал Шаляпинский и тем самым вывел театр на принципиально иной уровень, фестиваль ныне проводится на очень скромные средства. Просто театр максимально использует все возможности привлечения солистов. На будущий год театр хотел бы пригласить “звезд” иного масштаба. Это трудно, но не невозможно, хотя финансовые требования этих “звезд” принципиально иные. Где взять денег? В театре надеются получить от Правительства республики грант. Дать его нашему оперному сам Бог велел: Шаляпинский фестиваль до сего времени - единственный фестиваль, содержание которого состоит из классических опер. Он опровергает все уверения, что на классику в театр ходит очень узкий круг меломанов. Шаляпинский по-хорошему консервативен и демонстрирует качество продукции, этим и привлекает публику. Рауфаль Сабирович не перестает говорить о том, что “ушел советский театр, за 10-15 тысяч рублей “звезду” в труппе не удержишь. И получается, что талантливый солист, окончивший в нашем городе консерваторию, набравшись опыта в казанском театре, рано или поздно уезжает на запад - там больше платят”. Казань становится своего рода “инкубатором “звезд”. Николай Путилин, Михаил Казаков, Татьяна Мазуренко, Андрей Ланцов - все они начинали в Казани, но все они из родного гнезда упорхнули. Мухаметзянов уверен, что будущее музыкального искусства Татарстана напрямую зависит от гранта, причем, он должен охватывать и систему образования, и театр.

С этой надеждой Шаляпинский и его создатели вступили в заключительный год четвертьвекового юбилея фестиваля.