Не сотвори кумира

Несмотря на то, что билеты были недешевы, зал театра практически был полон. В основной своей массе казанские зрители Гришковца не видели, но много о нем слышали, а некоторые даже читали. Одним словом, эстеты, попавшие в зал, пребывали в приподнятом состоянии и ожидании нечто особенное. На вопрос “Видели ли вы Гришковца?” в околотеатральной среде принято давать положительный ответ.

Справедливости ради не могу сказать, что публику постигло тотальное разочарование, но некоторые нотки недоумения у покидающих зал после спектакля все же проскальзывали.

Выждав обязательные “театральные десять минут” перед началом, Евгений Гришковец вышел на авансцену и долго общался с залом на тему отключения мобильных телефонов во время спектакля. Затем объяснил, что сейчас он уйдет на несколько минут за кулисы, оттуда вернется уже в образе. Общение, могу предположить, было не случайным и не так уж волновали включенные мобильники Гришковца, для него это был момент “пристройки” к зрителю.

...Сцена была почти пуста - стул, ведро с тряпкой, корабельные канаты. Гришковец рассказывает и показывает историю жизни и историю души. По сути, он не предлагает ничего нового, возрождая театр одного актера, берущий свое начало от Яхонтова и Андроникова.

Сильная сторона Гришковца - хорошая литературная основа спектакля, прозаик он действительно талантливый. Слабая - отсутствие актерского мастерства и профессиональной режиссуры. Евгений Гришковец, безусловно, одаренный человек. Он подобен алмазу, а для того, чтобы стать бриллиантом, то есть засверкать гранями, необходимо нормальное образование, хорошая школа. Пока же перед нами некое действо, выполненное этюдным методом и очень напоминающее студенческий “капустник”. В тексте пьесы “Как я съел собаку” есть откровенно трагические фрагменты, но они не звучат в спектакле, потому что исполнитель не может правильно распределиться и не “выходит” на кульминацию. Нам весело, иногда грустно, но нас не могут вызвать на сопереживание. А если его нет, зачем тогда вообще Театр? Как такая постановка могла получить “Золотую Маску”, для меня загадка. Неладно что-то в “масочном” королевстве.

Наверное, над феноменом популярности Гришковца размышляют культурологи. Если бы он возник в эпоху “застоя”, когда в почете были спектакли на производственные темы, можно было бы списать все на противостояние официальному театру. Но наш нынешний театр неформален донельзя, так что тут дело в чем-то другом. Могу предположить, что публика просто истосковалась по Слову, по той прекрасной ясности, которая у Евгения Гришковца все же есть, есть у него и необыкновенная, притягивающая доброжелательность, и полное отсутствие снобизма. В отличие от множества модных режиссеров он уходит от заморочек в сторону похвальной простоты и чистоты, что всегда будет хорошо восприниматься российской публикой. Надоело, знаете, что чусовы и черняховы грузят нас своим “суперсложным” видением современного театрального процесса, за этими “сложностями” чаще всего нет и выеденного яйца.

Впрочем, в одном из своих интервью прозаик, актер и режиссер Евгений Гришковец оговорился, что время его пребывания на сцене не безгранично: скорее всего, лет через десять он уже будет вряд ли кому-нибудь интересен. Право, жаль... Может быть, придумает что-нибудь новенькое?