В эфире общаться только по-арабски...

“Вернуться живыми и здоровыми...”

После смерти 28 сентября 1970 года главного союзника СССР на Ближнем Востоке президента Египта Гамаля Абдель Насера началось постепенное ухудшение советско-египетских отношений. Вскоре советской военной разведке стало известно, что США заверили нового президента Анвара Садата в том, что готовы оказать Египту любую помощь при условии ухода из страны советских войск. При этом американцы подчеркивали, что египетская армия вполне готова к самостоятельной битве с Израилем. В апреле 1972 года Садат в резкой форме заявил о высылке советских военных. Однако, вопреки ожиданиям, Вашингтон на этот “шаг доброй воли” никак не отреагировал, и Садат окончательно понял, что войны с Израилем не избежать - иначе ему уготована политическая смерть. В результате, покаявшись перед северным “старшим братом”, Египет до июля 1973-го получил столько оружия, сколько не получал за предыдущие 2-3 года вместе взятые.

Летом 1973 года Гумар Сагдутдинов как раз окончил Свердловское высшее военно-политическое танко-артиллерийское училище и был направлен офицером-политработником в Краснознаменный Прикарпатский военный округ, в город Нестеров, что в 25 километрах от Львова. В начале октября 1973-го его с однокашником вызвали в штаб округа. О срочности и даже внезапности дела говорило хотя бы то, что лейтенанта Сагдутдинова посыльный выдернул с последнего киносеанса, почти ночью... Холостому офицеру собраться недолго - только тревожный чемодан, дальше - на машине во Львов, где им немногословно предложили поехать “для оказания интернациональной помощи” в одну из дружественных стран, ведущую вооруженный конфликт. Отказаться и мысли не возникло: Родина посылает, значит надо. О том, что придется участвовать в боях, речь не заходила, впрочем, в финале разговора прозвучало: “Желаем вернуться живыми и здоровыми”. Но “адрес” командировки так и остался в тени.

Мгновенно были собраны необходимые документы, оформлены загранпаспорта и выданы подорожные. Работа в штабе округа кипела вовсю. Сагдутдинову и еще десятку офицеров предстояло по военному положению усилить готовившуюся к отправке зенитно-ракетную бригаду, которая дислоцировалась неподалеку от Львова. На вооружении бригады стояли зенитно-ракетные установки “Куб” последней модификации. Замполитом одной из усиленных батарей и был назначен молодой лейтенант.

Спешка в формировании сирийского контингента объяснялась довольно просто. Хотя решение возобновить активные боевые действия против Израиля Анвар Садат и президент Сирии Хафез Асад приняли еще летом 1973-го, точная дата была определена только 4 октября - войну решили начать в 14.00 в субботу 6 октября, в еврейский праздник Йом Кипур (Судный день), впрочем, одновременно шел и Рамадан. В тот же день об этом стало известно ГРУ. Показательна реакция министра иностранных дел Андрея Громыко: “Боже мой! Через два дня начнется война! Египет и Сирия против Израиля!.. Вот не послушались нас, лезут. А чего лезут - сами не знают”. Но египетский и сирийский президенты прекрасно знали, на что шли. Отсутствие движения в деле вывода израильских войск с оккупированных в предыдущем конфликте территорий и приемлемого урегулирования вообще ставило арабских лидеров под невыносимый гнет общественного мнения внутри своих стран. Одновременно они понимали: в случае чего, СССР не допустит тотального военного разгрома своих друзей...

Ракеты в масличных садах

Бригаду ускоренным темпом погрузили на эшелон с “зеленой улицей” до черноморского порта Николаев. Там военнослужащих переодели в гражданское: все одинаковое, только у солдат - береты, а у офицеров - шляпы. Все три дня пути на борту сухогруза “Хо Ши Мин” соблюдалась строгая маскировка, а солдат вообще на палубу не выпускали. В Средиземном море над судном стали кружить самолеты с израильскими опознавательными знаками, то и дело объявлялась воздушная тревога, но на большее у летчиков, видимо, приказания не было, да и боевой корабль сопровождения заставлял считаться со своим присутствием... На траверзе неизвестного порта военных переодели в незнакомую форму без знаков различия. А сойдя на берег, они наконец-то узнали и название места: город Латакия - территория Сирийской Арабской Республики. И сразу почувствовалась, что страна живет войной - высадка на берег совпала с воздушной тревогой. Было видно, что по припортовым кварталам серьезно поработали бомбардировщики. В самом порту - затопленные и обгоревшие корабли.

Бригада получила приказ развернуться по периметру Латакии. А вокруг города - сплошные масличные сады (“Я тогда впервые маслины увидел, - вспоминает Гумер Садыкович). Местные власти пригнали японские бульдозеры для оборудования позиций. Сколько деревьев пришлось срезать! Крестьяне чуть не плакали, но понимали, что без этого не обойтись. И вообще отношение местного населения было отличное. В первый день поотстали кухни (они выгружались в последнюю очередь), а дело к вечеру - и солдаты, и офицеры голодные. Крутившиеся вокруг сирийские ребятишки как-то это поняли, стали приносить, фрукты, сладости, а еще дарить маленькие радиоприемники. Все знали, что русские приехали помогать. “За все время пребывания - ни одного негативного момента не было между нами и местными”, с удовольствием вспоминает Гумар Садыкович. За неделю, что стояли возле порта, боевую тревогу объявили только один раз. Сообщили о приближении израильских вертолетов. Но все кончилось лишь всю ночь не умолкавшей стрельбой взвода зенитных самоходок “Шилка”, охранявших позиции комплексов.

К этому времени сирийцы освободили значительную часть Голанских высот. Но израильским войскам удалось остановить наступление. Это были реальные фронтовые операции с крупными сражениями, в которых принимали участие сотни танков, бронемашин, десятки самолетов. Израильтянам удалось уничтожить большое количество сирийских танков и развернуть контрнаступление на Дамаск, в результате чего сирийские части отступили на вторую линию обороны. Но Израилю не удалось установить господство в воздухе, так как в Сирии была оперативно развернута с советской помощью современная система ПВО. Примечательно, что в это же время на другом фронте египетские войска после взятия “линии Бар Лева” почти бездействовали - Каир праздновал победу. Однако провал египетского наступления 12-14 октября и израильское контрнаступление 15-го показали, что праздник преждевременен... Все участники войны несли небывалые после Второй мировой потери. Причем, настораживали не только их величина, но и темпы - всего-то две недели активных боевых действий. Некоторых видов боеприпасов у обеих сторон оставалось лишь на несколько дней. США начали массированную переброску оружия Израилю. То же самое сделал СССР в отношении Египта и Сирии...

Через неделю пребывания в Латакии поступила команда сняться с позиций и двинуться маршем на Дамаск. В столице война чувствовалась поменьше, но внешнее спокойствие никого не могло обмануть. Светомаскировка, да и руины были довольно обычным зрелищем. Например, был разбомблен советский культурный центр, погибла женщина - его руководитель. Бригада развернулась едва ли не в чистом поле и приступила к боевому дежурству. Но больше ни одного налета не было. “Наиболее активная фаза войны уже закончилась, - объясняет Гумар Садыкович. - К тому же “Кубы” еще до нашего прибытия успели посбивать много израильских самолетов. Но, надо сказать, израильтяне быстро восстанавливали свои силы. И, в общем, хотя сирийская армия была вполне боеспособной, израильтяне выглядели сильнее”.

Несмотря на это, именно в четвертой арабо-израильской войне еврейское государство вплотную подошло к точке готовности применения ядерного оружия. Тринадцать атомных бомб были доставлены из ядерного центра в Димона и за трое суток собраны в тайном подземном тоннеле. И только благодаря повороту военных действий в пользу Израиля они оказались невостребованными. Впрочем, лихорадило и великие державы. Садат панически просил Брежнева вернуть советские войска, добавляя, что “американцы - обманщики”, что они его “надули”. 24 октября Москва предупредила о “самых тяжелых последствиях”, которые ожидают Израиль в случае его агрессивных действий против Египта и Сирии. В Советском Союзе были приведены в повышенную боевую готовность семь воздушно-десантных дивизий. Американцы в ответ объявили тревогу в ядерных силах. Но 25 октября после прекращения израильского наступления состояние повышенной боевой готовности в СССР и США было отменено...

Возвращение с восточными дарами

Тем не менее, советские военные обосновывались в Сирии надолго. Зенитчики обустраивали оставленные крестьянами саманные дома - в них было прохладнее, чем в палатках - только накрыли их тентами. Как полагается, сделали Ленинскую комнату, спортивную площадку, клуб, где постоянно крутили свежие фильмы. Но все это было только для своих. С сирийскими военными хотя и общались, но на территорию подразделений вход им был запрещен: во-первых, под видом сирийцев мог проникнуть кто угодно, во-вторых, было строго приказано - к технике чужих не подпускать. Впрочем, локальным советско-сирийским соревнованиям по футболу и волейболу это не мешало. Понемногу и говорить по-арабски научились. Тем более, общаться в эфире было приказано только по-арабски, для чего заучивались стандартные фразы.

Еще какое-то время опасались израильских десантов, а потому охрана позиций была усиленная, у каждого офицера - пистолет, автомат, гранаты. Но постепенно жизнь вошла в более-менее мирное русло. Наконец-то стало можно хорошенько осмотреться: а где это мы, собственно, стоим? С удовольствием ходили в увольнение в Дамаск, впечатлявший своеобразной красотой, в которой смешивались ислам и христианство. Впервые советские солдаты и офицеры видели сразу столько мечетей и христианских храмов, в том числе и православных. Множество торговцев-армян с удовольствием говорили с, в общем, соотечественниками по-русски. Сирийцы относились к советским очень доброжелательно. Подходили, старались заговорить, помогали делать покупки, а продавцы всегда делали скидки. Тогда как раз только появились кассетные магнитофоны, и приобрести их, конечно, хотелось многим.

Год и два месяца бригада несла боевое дежурство у сирийской столицы. У зенитчиков постоянно “гостили” представители военных заводов - наблюдали за работой комплексов. Перед отъездом почти всю технику передали сирийцам, сняв с нее наиболее секретные узлы и забрав с собой отдельные виды оружия. Например, переносные зенитно-ракетные комплексы “Стрела”, входившие в боевое охранение дивизионов. Кстати, впервые “Стрелы” были применены именно в одном из арабо-израильских конфликтов. В войне 1969 года израильские самолеты стали летать на предельно малых высотах, атакуя египетские позиции с высоты 50-70 метров. И египетские ПВО, вооруженные лишь способными вести огонь только по высотным целям комплексами С-75 “Двина”, не могли ничего поделать с рейдами вражеской авиации. В декабре 1969 года Насер в ходе тайного визита в Москву попросил Брежнева создать эффективный ракетный щит, оторвать израильские самолеты от земли. В самом конце того же года десять “Фантомов”, как обычно, на малой высоте пересекли египетскую границу и приблизились к позициям, но были встречены залпом “Стрел”. Домой вернулись только четыре машины. Интенсивность налетов на Египет резко снизилась...

Прощание с сирийцами, как говорит Гумар Садыкович, было бесподобным. Сирийский министр обороны дал в честь советских офицеров потрясающий по антуражу и искренней теплоте прием. Каждому солдату и офицеру на прощанье подарили по укомплектованному чемодану: местные сувениры, халат, одеколон и так далее.

После этой войны Садат вновь перенацелился на США. Поэтому Сирия переместилась на первое место по советским военным поставкам в регион: до распада СССР ей было поставлено имущества на сумму 26 миллиардов (!) долларов. Кроме того, в Сирии был традиционно сильный аппарат военных советников и специалистов. Все это сыграло существенную роль в следующем конфликте, когда в 1982 году израильские войска вторглись в Ливан, и Москва оказалась втянутой в очередную арабо-израильскую войну...

Итогом своей ближневосточной командировки подполковник запаса Гумар Сагдутдинов, конечно, считает не только сирийский орден “За боевые заслуги” и купленный по возвращении страшный дефицит - экспортный вариант “Москвича-412”, но и пригодившийся в дальнейшей службе опыт реальной боевой обстановки. И, как он думает, несмотря на то, что в последние 15 лет России было явно не до Ближнего Востока, наше влияние там все равно осталось. “А техника, которую мы им оставили, - кстати, отличное было оружие, - гордо говорит Гумар Садыкович, - служит там до сих пор”.