Время и Деньги
26.12.2005 Политика

1991-2006: back in the USSR?

В канун 15-й годовщины ГКЧП, в пятничном номере за 18 августа, наша газета уже отметила эту неоднозначную дату, опубликовав интервью непосредственных участников попытки путча. Сегодня мы вновь возвращаемся к теме, чтобы дать возможность нашим читателям взглянуть на дело глазами человека, которому в 1991 году было всего 9 лет, то есть по определению не отягощенного фантомными болями после распада СССР, однако круг научных интересов которого лежит в плоскости проблем "цветных" революций на постсоветском пространстве.

Мой собеседник - ученый-политолог Тимур Мансуров (КГУ), и говорили мы с ним о том, сколько еще вопросов остаются открытыми относительно нашего совсем недавнего прошлого и сколько их возникает в связи с вариантами развития событий в совсем недалеком будущем.

- Тимур, если бы сегодня на дворе был август 91-го, чью сторону вы бы приняли?

- Я не стал бы разделять чью-либо позицию, потому что многие положения, которые выдвигались властной элитой - партией или государственными органами - имели право на жизнь, это было необходимо государству и обществу. Политика гласности, на которую взяли курс Горбачев и его команда, имела целью перейти от жесткой тоталитарной системы к демократической, это был естественный ход событий. Но мы снова понадеялись на авось, и, в результате, все вышло из-под контроля. Команда Горбачева не смогла провести реформы, потому что сразу "слишком много демократии" попало в советское общество. Я воспитан в демократическом духе, но мне хотелось бы, что бы все проходило в эволюционном плане, и мы обошлись бы без кризиса, который сейчас имеем в экономике, политике и социальной сфере.

- Август 91-го - победа демократической революции или эпизод в борьбе за власть?

- Отчасти верно и то, и другое. Ельцин пытался построить демократию, ничего не меняя, идя проверенным жестким путем уничтожения оппонентов. Изменения вносить было необходимо, но более мягким путем, чтобы это не имело столь опасных и сохраняющих и сегодня силу последствий.

- Созыв ГКЧП стал для Янаева и его сторонников политическим самоубийством. Неужели они не могли предвидеть последствий?

- Так называемый вице-президент Геннадий Янаев и группа его сподвижников оказались в двойственной ситуации: аппарат и силовые структуры находились в их руках, но они ничего не могли предпринять. Горбачев улетел в Форос, никого не оставив у руля. История знает очень мало таких примеров поведения главы государства. В Союзе начался хаос. В сущности, поведение Горбачева было предательством по отношению к стране. А Янаев и компания оказались не столько заговорщиками, сколько заложниками: у них не было иного выбора, как созвать ГКЧП. Мы можем их понять, в то время так сделал бы любой политик, стремящийся к тому, чтобы жизнь обычного человека была ему приятна и чтобы он не чувствовал обиды и вины за государство. Путчисты пытались остаться верными политике партии, но ситуация вышла из-под контроля. Получилось, что и вперед не хотим, и назад не можем.

- Ваша будущая диссертация посвящена истории переворотов. Объясните мне, наконец, что значит это смешное слово - путч?

- В политической науке выделяют несколько форм политической активности граждан. Путч в отличие от переворота имеет более локальный характер и ставит более мелкие цели. Переворот - это изменение обстановки в стране и политической жизни в целом. На тот момент путч предшествовал перевороту, был катализатором политической жизни в стране.

- На мой взгляд, переворот - это когда меняется верхушка, а строй остается. У нас же изменилось все, но партийная элита по-прежнему живет припеваючи…

- Сейчас в политологической литературе появляются уникальные теории. Август 91-го называют исключительно путчем, переворотом, революцией. Есть среди них достаточно абсурдные… Но сегодня у нас сложился режим мягкого тоталитаризма, и в ретроспективе можно утверждать, что в 91-ом был именно переворот, а не демократическая революция, как примерно в это же время в странах Восточной Европы. Система, господствующая на современном этапе, по многим основаниям имеет советский характер. Политические институты и сама жизнь российского общества - с советским оттенком. У нас как бы действуют механизмы рыночной экономики, заложены основы демократического переустройства общества, вроде бы мы привыкаем к свободной жизни, но народ не имеет рычагов, чтобы влиять на принятие решений власти и часто не может удовлетворить элементарные потребности. Вертикаль власти строится по старым заданным параметрам. Процесс ее укрепления ведется по нисходящей, начиная от федерального уровня и заканчивая муниципальным. Есть давление со стороны вышестоящих чиновников: мы должны полностью подчиняться предписаниям, которые даются сверху. Вместе с тем, все гладко и отточено с правовой точки зрения: есть система сдержек и противовесов, разделение властей, но все решения принимаются исключительно узким кругом лиц, к примеру, администрацией Президента. К несчастью, при этом интересы и потребности народа ими не учитываются или учитываются, но зачастую исходя из неких умозрительных, оторванных от реалий представлений. Принимаются какие-то меры, но они не имеют должного результата и политического эффекта. Вроде реформы приводятся в жизнь, но легче нам не становится.

- У нас бездарная власть?

- Я бы так не сказал. Но политика, которая, по идее, нацелена на демократические преобразования общества, реализуется неправильно. По сути, это надстройка над тем комплексом реальных проблем, которые необходимо решать. Мы могли бы действительно развиваться по демократическому пути, но в государстве не дают ходу политическим инновациям, апробированным в мировой политике.

- Представьте, что власть захватили путчисты…

- Возможно, возникло бы подобие системы при Брежневе, но в более жестком варианте, потому что народ, глотнувший свободы, захотел бы жить иначе и, естественно, последовала бы контрреакция со стороны власти. Но все-таки говорить о том, "что было бы, если…" в политической науке несерьезно.

- Вам, как политологу и гражданину, не скучно в сегодняшней России?

- Я бы не сказал, что в современной России мы можем скучать. Мы только встали на демократический путь. Многое еще нужно сделать…

- Не закончилась ли демократическая Россия на выборах в Госдуму в 2003 году, когда партия Явлинского провалилась, а к власти фактически пришли "единороссы"?

- С 2000 года начинается режим усиления власти - так называемый мягкий авторитаризм. Аналог его мы можем наблюдать в странах СНГ. С 1991 и по 2008 институты власти не претерпели и не претерпят кардинальных изменений. Нельзя сказать, что мы движемся к демократии. Революции в 91-ом не было: кардинальных изменений так и не случилось. Но 15 лет - это слишком маленький срок, потому что политическая культура, действующая на сознание людей, меняется медленно.

- Как вы оцениваете политическую культуру россиян?

- С демократической точки зрения нельзя сказать, что политическая культура россиян находится на должном уровне. У нас свобода понимается как "плюнь на закон и делай что хочешь". В западных же странах человек волен делать лишь то, что не запрещено законом.

- Сегодняшний строй отвечает волеизъявлению народа?

- Возвращаясь к вашему вопросу о выборах 2003, скажу, что если в политической системе отсутствует правый фланг - это тревожно. "Единороссы" - партия только формально, на деле это политическое сообщество выполняет функции свадебного генерала. Это даже не КПСС-2. Государство ведет нас, как слепец на картине Босха. Между народом и властью нет канала связи, мы идем, голосуем, а нас обманывают. Все подвижки, все реформы, предпринимаемые властью, носят поверхностный характер.
1
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии