Единство неопределившихся

Думские депутаты, решившие объединить российский народ на новой платформе, обратились к истории давней, которая меньше смущает умы, чем перипетии революции 1917 года. В 1612 году, напомнили нам курс русской истории народные избранники, ополченцы гражданина Минина и князя Пожарского освободили Москву от польско-литовских захватчиков, положив конец Смутному времени - так начиналась новая российская государственность. Та самая, которую через триста лет смели Февральская и Октябрьская революции.

Россиянам реформаторы "красных дней календаря" предложили окончательно отрешиться от прежних представлений, с которыми страна жила 70 с лишним лет. Классовой идеей, понятно, сегодня никого не купишь. Под каким знаменем соберутся чиновник, живущий на "откаты", которые легально невозможно даже вложить в дело (разумеется, на благо отечественной экономики), и пенсионерка, осчастливленная государством стодолларовой пенсией? При наличии единого языка и в анамнезе - общинного крестьянского духа вкупе со сказками Арины Родионовны, - полное непонимание друг друга. Но если хорошенько постараться, то "корнями" можно заменить и ствол, и крону, - мечтают некоторые политологи, занятые формулированием национальной идеи.

Поиском национальной идеи в чистом виде занимаются в России давно. "Православие, самодержавие, народность" уже отжили свое, в чем признаются даже отпетые монархисты. Хотя бы потому, что двадцать процентов населения России исповедует ислам. Каждого пятого трудно не заметить даже при очень высокой степени близорукости.

На заре перестройки альтернативой "пролетарскому интернационализму" и "особому пути развития" служили идеи либерализма, счастливо (как нам казалось) реализованные на Западе, где всем, без различия пола, расы, вероисповедания и социального положения, обеспечены равные возможности. Но разочарование было неизбежным, а кремлевские идеологи тут же предложили вместо отторгаемого инородного тела "суверенную демократию".

Готов ли народ воспринять очередное теоретическое построение - неизвестно. Народ, он вообще-то, больше склонен к практическим действиям. И объединяется, как правило, против кого-то или чего-то. Против монетизации. Против "мигалок". Против засилья кавказцев на рынках.

"Образ врага нужен, чтобы мобилизоваться" - суждение поверхностное. Скорее, чтобы запустить процесс самоидентификации, определить собственные интересы и цель существования по принципу сравнения: мы не такие, как они. Возможно, это верно для людей (обществ) незрелых, не склонных к самоактуализации. А мы на большее и не претендуем: наш газон только начали стричь, и до совершенства английского надо подождать лет эдак триста.

Самые циничные веселятся: против кого дружить будем?

День народного единства. Единение против кого? Или во имя чего? Открытый вопрос.