Мы о них никогда не забудем

Московские театры для студентов ГИТИСа делятся на те, где работают в дирекции выпускники этого вуза, и те, где их нет. В первые всегда есть шанс получить хотя бы входной билет, во вторые - попробуй, попади. В Ленкоме “гитисян” нет. Мой однокурсник (ныне уважаемый оперный критик) и я попали на “Юнону и Авось” авантюрным образом. Однокурсник, набравшись наглости, позвонил прямо в кабинет Марка Захарова и, представившись Андреем Карауловым, попросил два билета. “Конечно, конечно, Андрей, заберите прямо сегодня в кассе два места на вашу фамилию”, - расшаркался Захаров. Что мы после занятий и сделали. Поясню, что в начале девяностых Караулов, который вел “Момент истины”, был в моде. Не пойди мы на этот розыгрыш уважаемого главного режиссера, вряд ли по студенческому билету смогли бы попасть в Ленком на этот спектакль.

“Юнона и Авось” авантюр стоит. Спектакль, над которым работали сразу несколько неординарных творческих личностей - Марк Захаров, Анатолий Рыбников, Владимир Васильев, - несмотря на преклонный для любой постановки возраст, и сейчас еще идет так, словно поставлен только вчера.

Естественно, все началось с поэмы Андрея Вознесенского, к которой Рыбников написал музыку. По меркам 1981 года она вообще не должна была звучать со сцены государственного театра - это был синтез хард-рока и православной молитвы. Вообще “Юнона и Авось”, несмотря на многие по тем временам, да и иногда даже и по нынешним, модные тенденции, получился очень православным спектаклем. В основе сюжета лежала идея веры - веры в Бога, который все управит, вера в любовь и ее вечную ценность. Не случайно одним из персонажей была Богородица, названная из конспиративных соображений Женщиной с Младенцем.

Фильм, посвященный юбилею спектакля, получился не просто информативным и комплиментарным, что было бы вполне допустимо для подобной ленты. В нем есть и драматическая составляющая - два года назад, как вы помните, исполнитель роли графа Резанова Николай Караченцов попал в страшную аварию. Естественно, спектакль нельзя было снимать с афиши, и актера заменили Дмитрием Певцовым. Предвижу, что поклонники Караченцова бросят в меня камень, но скажу, что Певцов показался мне весьма интересным, он работает не хуже своего знаменитого предшественника, а временами даже интереснее. Имел или не имел право Захаров в то время, когда Караченцов боролся со смертью и было неизвестно, выживет он или нет, заменять его дублером? Это вопрос в фильме задает Людмила Поргина, жена Николая Петровича. И отвечает однозначно: не имел.

Понять ее можно, но есть и другая точка зрения - “шоу должно продолжаться”, тот, кто выбрал себе актерскую профессию, должен понимать, что она - одна из самых безжалостных на земле. И при всей любви к Караченцову я не могу усомниться в правоте Марка Захарова.

Кстати, в ноябре этого года Певцов заболел, и вместо него ввели Виктора Ракова, теперь они играют Резанова в очередь.

Почему-то никого не возмущает, что за это время в силу возрастных изменений поменялось пять Кончит. Приятно сознавать, что первой исполнительницей роли пятнадцатилетней испанки была ученица Игоря Владимирова, уроженка Казани Елена Шанина. Она передала роль преемнице достойно, без обид.

Кто-то искал в “Юноне и Авось” политические аллюзии - “Российская империя - тюрьма”, - пел Резанов. Кто-то рыдал над трагедией Резанова и Кончиты, таких было большинство. Сейчас история тридцатипятилетнего ожидания предмета бессмертной любви, правдивая история, воспринимается как сказка - в прагматичный век подобное невозможно.

Но не одно поколение как пароль повторяет строчки: “Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу” и, возможно, мечтает о таком чувстве, которому можно будет провозгласить: “Аллилуйя любви, аллилуйя!”