Рады мы проказам матушки-зимы

...Она ждала этого бала весь год. Белое платье висело на плечиках, и когда она касалась нежного атласа, ткань холодила руку. Она достала длинные белые перчатки, веер, крошечную бальную сумочку. Последний штрих - капелька духов “Кельк флер” за ушко. Она посмотрела на себя в зеркало - огромное, в дубовой раме - и засмеялась от предчувствия чего-то хорошего. А потом она ехала по темным улицам Казани на легких саночках, любовалась заснеженными деревьями и розово-желтыми фонарями, цепью стоявшими по Грузинской, они яркими пятнами выступали на темном небе, в котором висели огромные звезды. Самая большая звезда, мерцавшая так холодно и таинственно, висела над крышей Дворянского собрания. Саночки затормозили у края тротуара, и, осторожно ступая, она стала подниматься по кованым ступеням, стараясь не поскользнуться в своих меховых ботиках. Дверь открылась, в морозный воздух пролились звуки музыки и запах духов. Новогодний бал начинался. Век был еще молод - на дворе стоял 1904 год...

Так удивительно трогательно выставка “Зимние радости” доносит до нас атмосферу столетней давности, этих безмятежных дней, когда наши молодые прабабушки только и делали, что порхали с бала на бал, а потом на званый ужин, а потом в театр или на концерт. Какое же было меню тогда, в начале века? В новогоднюю ночь подавали суп из рябчиков, паровую осетрину, жареных пулярок и каплунов, а запивалось это все пуншем. Казань умела быть щедрой и гостеприимной, она умела веселиться! А вот и программа концерта-”кабаре” в два отделения, где Григ чередовался с арией Каварадосси из оперы Пуччини “Тоска”, и все это соседствовало с неизменными стихами Апухтина - кумира дам.

Новый год и Рождество проходили, и наступало время Святок, когда, как сказал поэт, “гуляет ветреная младость”. А вот и витрина, где выставлены маски (Святки - время ряженых), колоды карт, все-таки в Святки можно и погадать на суженого-ряженого. А еще эти дни от Рождества до крещенского Сочельника - время катаний на санях по улицам города, а чаще по льду Кабана. Вот они - эти легкие саночки рядом с коньками.

Век взрослел, наступало время тотальных перемен. На одной из витрин - дневник гимназиста за 1914 год, на нескольких страницах написано убористым почерком одно только слово “каникулы”. Рядом - смешные Деды Морозы. В городе - последняя мирная зима.

Времена менялись, менялись вместе с ними и новогодние забавы. Правда, это были годы, когда о праздновании Рождества лучше было и не заикаться. Первые советские десятилетия подарили ребятишкам для украшения новогодних елок игрушки - фигурки людей разных профессий: здесь есть и шахтеры, и парашютисты, и летчики. Идеологизация коснулась и этой стороны жизни. А вот Дед Мороз из ваты - эта игрушка дорогого стоит. Она сделана руками раненых в одном из госпиталей Казани в годы войны.

Игрушки послевоенной поры - это танки и самолеты, избушки, засыпанные “снегом”, и золотые орешки. А еще в это время Казань захлестнула мода ходить по вечерам на катки, и, возможно, кто-то из барышень катался на Черном озере вот в таком костюме из меха Казанского мехового комбината. А кто-то с упоением танцевал танго, заводя пластинки на этом старом проигрывателе.

Вернулось в нашу жизнь Рождество, мы по-прежнему главным праздником в году считаем Новый год. И каждый раз в приближении этих замечательных, таинственных дней, когда мы все становимся немножко детьми, покупаем на елку пару новых игрушек, хотя антресоли в наших домах ломятся от коробок с елочными украшениями. Но уж такова традиция - на новогодней елке должна быть хоть одна новая игрушка, которая, возможно, когда-то тоже попадет в музейную экспозицию.