Концерт для хора и солистов

Театральные потрясения, которые мы пережили, сидя в зале, еще предстоит пережить и проанализировать, но уже сейчас ясно, что подобной труппы из числа гастролеров в последние десять-пятнадцать лет Казань не видела. Перекормленные разного рода “антрепризами” (так интеллигентно в последнее время называется то, что еще недавно именовалось “чесом”), где для затравки участвуют пара-тройка полупогасших “звезд”, многие из казанских театралов перестали ходить на подобные спектакли. Кому интересно смотреть на спектакль, собранный на скорую руку, где “искусство больше не живет”? А ведь казанцам есть с чем сравнивать: наши собственные театры - Качаловский, оперный, Камаловский - приучили нас к по-настоящему хорошим спектаклям без скидки на провинцию. Казанцев трудно поразить, но Малый драматический это сумел. Гастроли, проведение которых финансово и морально поддержало Правительство РТ, показали, как важны для нас такого рода акции, когда неделю город жил впечатлениями, полученными от спектаклей одного из лучших театров страны.

Итак, под занавес гастрольной недели, когда мы сопереживали героям “Братьев и сестер”, наблюдали за тончайшей чеховской вязью в “Дяде Ване”, питерцы предложили нам “Московский хор” Людмилы Петрушевской - не самого простого автора для сценического воплощения.

“Московский хор”, скромно именуемый по жанру “пьесой”, я бы назвала трагикомедией - то есть жанром, максимально приближенным к нашей жизни. Через сюр, без которого Петрушевская немыслима, отчетливо прорывается самый что ни на есть реализм, без этого невозможно говорить о жизни страны середины пятидесятых годов прошлого века. “Великого диктатора” уже несколько лет как нет в живых, но дело его живет. Его влияние, как бактерия, попавшая в кровь: не убивает, но и не дает жить полноценной жизнью.

Над спектаклем работали два режиссера - Игорь Коняев и художественный руководитель постановки Лев Додин. Не сомневаюсь в том, что они - единомышленники, и постановка выдержана в традиционных додинских психологических тонах. Хотя повторюсь и скажу, что есть и сюр, есть и гротеск, есть временами и фантасмагоричность происходящего на сцене.

Сценограф Алексей Порай-Кошиц выстроил на сцене причудливое сооружение, такой обобщающий образ коммуналки: тремя этажами друг на друге громоздится мебель - кровати, комоды, шкафы. Среди всего этого нелепого, обшарпанного и давящего живут - не очень благополучно и счастливо - герои спектакля.

Конструкция получилась страшная, кажется, что сейчас рухнет и раздавит. От этой мысли я не могла избавиться во время всей протяженности спектакля. Шкафы и диваны не раздавили. Давит и раздавливает жизнь.

Семья, чья жизнь проходит перед глазами за три часа сценического времени, раздавлена страхом, берущим начало в годах репрессий и войны. Она задыхается от нелюбви друг к другу и вдруг на глазах начинает словно светиться от взявшейся откуда-то любви и сострадания. И Петрушевская, и постановщики спектакля все время держат персонажей на этих взаимоисключающих эмоциях, как на допинге.

Родных не выбирают - это про Лику (Татьяна Щуко), ее сына Сашу (Сергей Власов), его жену Эру (Татьяна Рассказова), сестру Лики Нету (Ирина Демич) и ее дочь Любу (Нина Семенова).

Когда смотришь на их взаимоотношения, вспоминается ахматовское: “Как вышедшие из тюрьмы мы что-то знаем друг о друге ужасное, мы в адском круге...”. Но вот этот круг непонимания и иногда даже ненависти разрывается, и они неожиданно начинают жалеть друг друга. В спектакле нет ярко выраженной фабулы. Петрушевская предлагает своего рода зарисовки, эпизоды из жизни одной семьи.

Театр Льва Додина - это актерский театр, в его спектаклях нет проходных ролей. Все мельчайшие эпизоды отточены до совершенства. “Московский хор” - не исключение. И все-таки среди очень хороших актерских работ, среди тщательно выверенного ансамбля иногда возникают явления уникальные. В “Московском хоре” это относится к Татьяне Щуко и Татьяне Рассказовой.

Органичность существования на сцене, бешеная энергетика, поразительное проникновение в глубину изображаемого образа - это умеют практические все додинские артисты. Разумеется, что Щуко и Рассказова обладают тем же набором положительных актерских качеств. Есть в них и еще нечто: умение вызвать самое горячее сострадание у публики.

Щуко - Лика - центр спектакля. Беззащитная в своей старости, тянущая воз психологических проблем, отправной точкой которого можно считать тридцатые годы, когда семья была разбросана по стране, попав под тяжеленный каток репрессий, она все-таки сильна. Сильна тем, что зритель видит - через наносное пробивается чистота и порядочность этой пожилой, в чем-то нелепой женщины. Ее до слез жаль, но назвать Лику жалкой не повернется язык.

Действие в спектакле развивается в двух пластах - это история Лики и ее близких и репетиция хора. И когда от кухонных скандалов, от несправедливых слов, которые произносят близкие в адрес близких, уже идет кругом голова, вдруг неожиданно начинает звучать музыка. Бах, Брамс, Моцарт, Перголезе звучат в многоголосье, вполне профессионально, чисто и светло. Оказывается, что люди, уничтожающие друг друга, падающие в этом ниже нижней планки, могут подниматься до таких высот, куда способна долететь только чистая душа. И сразу не хочется никого винить и искать правых и виноватых.

И это все собрано в одном человеке, в Твоем образе и подобии, Господи?..