Хорошо забытое старое
А может тут все проще. И пройдоха Кэмерон своим длинным коммерческим носом почувствовал: “куй железо пока горячо”. Уж больно хорошо идет нынче “фантастика” на голливудском рынке. Почему бы и не попробовать пана Лема? Только не самому. Ни-ни. Слишком большой риск. Тарковского все равно не переплюнешь. Куды там. А вот “срубить” деньжат, не потревожив своей репутации, можно, если в этом деле дружище Содерберг “подсобит”.
И Содерберг “подсобил”, выступив в этом проекте сразу в трех ролях: автора сценария, режиссера и оператора. Как сценарист Содерберг перед началом съемок слезно клялся в верности оригиналу романа Лема. Те, кто знает творчество этого режиссера, понимали, что эта клятва - всего лишь громкие слова и дань моде. Хотя бы по той простой причине, что американское мышление существенно отличается от мышления европейцев. Это два разных мира. И было бы смешно надеяться, что Содерберг, “напитавшись” европейской философии польского фантаста, будет строго придерживаться буквы его романа. Надо не забывать, что Содерберг, как истинный “киношный” мальчик, был воспитан на фильмах, поставленных по американской фантастике. Что это такое, мы теперь хорошо представляем. Дешевые “пужалки” с повторяющимися из фильма в фильм приемами, уже набившими оскомину. Предсказуемость каждого такого фильма доступна любому школьнику, посмотревшему больше десяти картин. В свое время сам Лем отозвался об американской фантастике как о литературе, которую европейцы давно проехали. “Это огромная куча хлама...” - резюмировал он. Конечно, мы знаем, что господин Лем очень привередливый писатель. Когда-то его не устроила экранизация романа Тарковским. Теперь (продав право на постановку “Соляриса” американцам) он так же негативно отзывается о том, что сделал Содерберг. Писатель Лем прекрасно понимает, что успех экранизации романа американцами может привлечь внимание Голливуда к другим его произведениям, а неудача на долгие годы, если не навсегда, отпугнет коммерсантов кино от его фантастики. Поэтому, подписывая контракт, он лелеял мечту все же прорваться в “святую святых”. Но мечте не суждено было осуществиться. Он оказался провидцем, предсказывая, что различие мышления европейцев и американцев станет камнем преткновения в экранизации его произведений. Так оно и случилось.
Если сравнивать сценарии двух “Солярисов”, то мы увидим, что как Тарковский, так и Содерберг имели на роман собственный взгляд, лишь с той разницей, что американский режиссер в своем сценарии был ближе к первоисточнику, хотя, может, именно эта особенность и погубила картину. Тарковский делал философскую притчу о враждебном, загадочном космосе и прекрасной, родной Земле. Содерберг - любовную драму, действие которой происходит в космосе.
Есть ли сходство “Соляриса” Содерберга с “Солярисом” Тарковского? Конечно. Да и как ему не быть? Все новое рождается не на пустом месте. Содерберг, впервые приступивший к экранизации фантастики, наверное не один раз просмотрел лучшие картины в этом жанре за последние 30-40 лет (да и было с кого брать пример. Спилберг, приступая к съемкам “Списка Шиндлера”, пересматривал все русские художественные и документальные фильмы о войне). “Солярис” Тарковского для американского режиссера был “настольным” фильмом в подготовительный период. Поэтому от чего-то он просто не сумел отказаться, и это автоматом попало в картину. Срок съемок был очень коротким, чуть более двух месяцев, - в этом ему помогли мастера компьютерной техники. Космический корабль, “пейзажи” космоса и поверхность планеты, созданные волшебниками компьютерной графики, я забыл на следующий день, а вот пивной солод, изображающий поверхность “Соляриса”, я помню и сегодня. Его длительная работа над фильмом, постоянная неудовлетворенность собой и дотошный поиск каждой детали замысла не прошли бесследно. В итоге получился шедевр. Правда, стоил он Тарковскому многих лет жизни. И здесь совершенно не при чем советская система. Все дело в характере и отношении к делу самого режиссера, который, работая над фильмом, буквально сжигал себя. Сытым и толстокожим голливудским мастерам это трудно понять. Для таких, как Тарковский, делание кино было его жизнью, он жил кино и для кино. Для таких, как Содерберг, кино делается в рабочий день “от” и “до”, а дальше есть личная жизнь, которой кино никак не касается. За два месяца даже гениальный актер не вживется в роль, а что уж говорить о Клуни, который, кстати, старался в фильме так, что аж, извините, “зад” вспотел, поэтому заботливому режиссеру приходилось неоднократно обнажать этот “щекотливый” предмет, дабы показать зрителю, с каким усердием работал актер над ролью Кельвина. Но, видно, не дошло это до американской аудитории. Потому что сию выступающую часть тела зритель оценил по-другому, и “зад” Клуни стал самым выразительным эпизодом для всех пишущих критиков, включая и меня. Не спасли фильм и модные монтажные нарезки. Укачала и операторская работа вездесущего “маэстро”. После 98 минут просмотра трясущейся камеры чувствуешь себя как пассажир, находящийся на корабле, переплывающем Ла-Манш в штормовую погоду.
Приступая к экранизации “Соляриса”, Содерберг понимал, что американского зрителя можно удержать любовной интригой. На ней он и делал акцент. Но из этого “безумного” эксперимента ничего не вышло. Западная публика не поняла подготовленный для нее режиссером пересказ истории о “Солярисе” и не приняла картину. Не помогло и “скрещение” стилей “Космической одиссеи” и “Последнего танго в Париже” - к этому гибриду зритель остался равнодушным. В результате получился красивый и “правильный” голливудский фильм, напоминающий по форме хорошо отлакированные пальчики холодной модницы, и абсолютно несопоставимый с русским шедевром Андрея Тарковского.
Юрий Самарин.