А молодость брала свое

Казань с открытием и формированием университета как центра научной мысли огромного региона притягивала молодые дарования. Они видели себя в стенах казанской аlma мater, где аккуратно посещали занятия, активно впитывали новые знания и гордились этим. В большинстве случаев так оно и было. Но молодость брала свое. Кровь играла, а свободного времени было достаточно, чтобы “глубже” изучить повседневность.

Величественное здание Казанского университета поражало юное воображение, внушало большие надежды на будущее и счастливое настоящее. Будущее было еще довольно далеко, а настоящее окружало и притягивало их.

Дошедшие до нас воспоминания бывших студентов позволяют довольно ярко представить внеуниверситетскую жизнь молодых людей. Поставив перед собой такую задачу, мы будем использовать зарисовки, сделанные с натуры двумя студентами - А.Н.Пыпиным и А.С.Гациским.

Как и большинство первокурсников, наши герои были в восхищении от сознания своего нового положения.

“...Университет произвел на меня сильное впечатление. В своих гимназических мечтах он представлялся мне настоящим храмом науки, и первый виденный мною университет поддержал во мне эти впечатления...”

Но эта эйфория сразу столкнулась с бытовыми заботами, которые нужно было решать самостоятельно. И прежде всего это касалось приезжих. Общежитий, в прямом смысле этого слова, в то время еще не было, поэтому этот вопрос студенты решали сами. Снять отдельную квартиру студенту даже из состоятельной семьи было довольно накладно, поэтому они начали кооперироваться, таким образом сделав первый шаг на путь организации студенческих общежитий.

“...Я жил в типической студенческой квартире. Хозяйка, вероятно, мещанского сословия, занимала верхний этаж дома недалеко от университета и сдавала комнаты жильцам, исключительно студентам. Она готовила нам обед и ужин. Стол был простой и сытный. Я занимал комнату вдвоем с товарищем, и мы платили за неё пополам 9 рублей...”

Как вспоминают авторы этих строк, жили они довольно мирно, но временами желали повеселиться, и тогда “дым стоял коромыслом”. Ведь неуемное пьянство студентов было довольно распространено. Спустя много лет они объясняли это “молодой живостью и недостатком общественных развлечений”. Театра, постоянного работающего в городе, еще не было, кроме случайно наезжавших трупп. Студенты слонялись по улицам и любили посещать свадьбы, а так как они имели репутацию людей малонадежных, то иногда принимались меры к тому, чтобы не впускать их на венчание. Был запасной вариант, правда, если были деньги - это посещение небольшого ресторана, который содержал немец И.Станге. Руководство университета знало об этом, поэтому инспектор В. Ланге часто заглядывал в него, заботясь о “нравственности учащихся” и тщательно наблюдал за ними. По этому поводу студенты сочинили куплет:

Инспектору Ланге

Делает то честь,

Что он ходит к Станге

Смотреть, кто там есть

Но если с финансами было совсем туго, оставалась лишь возможность прогуляться по демократическому и любимому студентами парку “Черное озеро”. Дать определенную оценку этому месту гуляния просто невозможно. Даже 150 лет назад его характеризовали неоднозначно.

“...Черное озеро во всякое время дня и ночи с добродушною радостью принимает к себе бескорыстно всех и каждого, не обращая внимания ни на костюм, ни на звание. В порыве любви к страждущему человечеству оно дает иногда у себя приют и небогатое ложе на целую ночь бездомным скитальцам. Черное озеро редко бывает пусто. Оно привлекает и манит к себе самую пеструю, разнообразную публику...”

“...Страшная пыль носится над озером, но, несмотря на это, все аллеи полны народом. Есть тут и честные, есть и такие, которые готовы отнять последнее у бедняка, есть тут и пылкая молодежь, полная надежд и веры в будущее, есть изношенные старики, есть богатые невесты, есть тут сытые и голодные; есть тут все, что хотите...”

Со временем оценки этого городского места гуляния стали более отрицательными и определенными:

“Черное озеро, помимо приюта для проституции, является еще ареной для деятельности карманщиков. Ресторан Ожегова выпускает довольно-таки порядочное количество опьяневших “гостей”, за которыми охотятся воришки”.

Но вернемся к нашим героям. Они быстро вошли во вкус тогдашнего студенческого быта, преимущественно выражавшегося, за отсутствием других интересов, в дружеских попойках, в ночных прогулках по улицам с громкими песнями. Но им не были чужды если не научные, то литературные интересы. Иногда они ставили домашние спектакли с публикой из товарищей, соседок-швей, знакомых извозчиков, дворников, обитателей соседних домов. Однажды решили поставить ни много - ни мало “Свадьбу Кречинского”. К делу приступили широко, с целым циклом репетиций. И вот наступил день премьеры. Многие пришли со своими знакомыми. Но, как констатируют наши авторы, спектакля не получилось, а дело закончилось веселым скандалом.

“...Верочка (ее роль исполнял студент Д.) и Кречинский сильно трусили и для храбрости “хватили”, но не соблюли меры. Верочка при этом стала обнаруживать чересчур мужские манеры, а Кречинский, запасшийся храбростью, все усерднее стал вставлять в ход совершенно непечатные выражения, а суфлер орал так, что актеров почти не было слышно. Посторонняя публика разбежалась, и спектакль, не кончившись, завершился отчаянной попойкой...”

Конец пятидесятых годов XIX столетия был для студентов Казанского университета эпохой переходной от старых порядков к новым, от кутежей и карцера к “политическим” волнениям и встречам на открытом воздухе у Кремля на бульваре. Но это уже другой сюжет...