Татьяна ПРОКОФЬЕВА: “У архитектуры должна быть и воспитательная функция”

- Татьяна Георгиевна, сколько времени вас не было в Казани?

- 15 лет.

- И что происходило в эти годы?

- Как-то так вышло, что я уехала по обменной программе для архитекторов в США, а там меня заметили и предложили работу, так, заранее это не планируя, я там и осталась. С тех пор я работала в двух архитектурных компаниях. Занималась проектированием, но хотя было и хорошее образование, и опыт, в первое время пришлось очень нелегко.

- Что вы проектировали?

- Проектировала очень многое, кроме, пожалуй, жилья. Компании, в которых я работала, им не занимались. В первой компании проектировала небольшие офисные здания, учебные здания и занималась разработкой генпланов, а во вторую пришла потому, что у нее были крупные международные проекты. Мне было интересно этим заниматься - крупными офисными зданиями, многофункциональными центрами, больницами, всем понемногу, практически по всему миру.

- Крупные здания проектируются коллективно?

- Это зависит от идеологии компании - во многих архитектуру проекта определяет “звезда”, тогда как другие члены команды являются только исполнителями. Но иногда компании ставят целью создание не именного стиля “звезды”, а компании, и тогда, как правило, разработчиком проекта становится коллектив. Мне посчастливилось работать в такой компании, где я была архитектором и менеджером проекта.

- Кто кому в Америке диктует, каким будет здание, - заказчик архитектору или наоборот?

- Вообще-то диктует заказчик, но под пристальным наблюдением города, то есть государства и общественных организаций. В Америке существует схема функционального зонирования населенных мест, и этим в основном все и ограничивается. Кодексы и регламенты тщательно разработаны для каждой зоны. Ничейной земли нет, она в частных руках, и поэтому ответственность за соблюдение регламентов, но и достаточную долю свободы имеет заказчик - владелец собственности. Когда заказчик покупает участок земли, он четко знает, какое здание он может здесь построить. Точнее - еще до покупки заказчик изучает, где он может построить нужное ему здание. Это далеко не хаотичный процесс, а серьезный анализ рынка со стороны заказчика, анализ своих финансовых возможностей и целей.

- Есть ли в Америке надзорные органы, которые ограничивают желания владельца и фантазии архитектора?

- Безусловно, есть. Это муниципальный департамент, подобный нашей технической экспертизе, который рассматривает проекты на предмет соответствия регламентам. Этажность, например, ограничивается санитарно-техническими требованиями. Эстетика же и качество архитектуры, как многое в капиталистическом обществе, в действительности регулируется деньгами. Например, в центре города, где земля стоит бешеных денег, выкупить землю для строительства могут себе позволить только очень богатые компании. Богатая, уважающая себя компания просто не может себе позволить построить здание, которого потом будет стыдиться. Следовательно, в дорогих городских кварталах строятся исключительные, красивые и качественные здания, являющиеся, по сути, визитной карточкой и в какой-то мере рекламной акцией компаний или частных владельцев. Но ляпы, конечно, тоже бывают, я не идеализирую Запад. Есть и ошибки, есть и дикие примеры. Так что деньги деньгами, но еще и талант должен быть. Интересно, что в Америке очень активная общественность, интересующаяся, в какой среде они живут и где суждено жить их детям. В любом, даже маленьком городке есть группа активистов, переживающих за внешний вид зданий и желающих, чтобы они выглядели достойно. И эта группа может сказать, что, например, здание на этом месте выше двух этажей вы не построите. Или сказать, что фабрика по выпуску сосисок здесь не нужна, а на этом месте мы хотели бы видеть библиотеку. И муниципалитет их послушает.

- А что же архитекторы?

- Я считаю, что у архитекторов есть и воспитательная функция. Если архитекторы встречаются с заказчиком или с той же общественностью, они должны убедить их в целесообразности своего проекта. И архитекторы в Америке очень грамотно строят презентации проектов для заказчиков и общественности, учитывая буквально каждую мелочь и, прежде всего, уровень людей, с которыми предстоит говорить, для того чтобы доказать, что именно это архитектурное решение должно быть принято для конкретного места. Они бывают очень убедительны.

- Говорят, что архитектор - это катализатор стройиндустрии. Может ли у нас в Казани зодчий выставить свои требования, чтобы подрядчики взяли под козырек?

- Сейчас построить практически можно все, начиная от конструкций и фасадных элементов здания и вплоть до внутренней отделки. Есть новые технологии, новые материалы, но применение их диктуется бюджетом проекта. Если у заказчика есть финансовые возможности для применения новых материалов, это в свою очередь формирует рынок.

- Как же произошло ваше возвращение в Казань?

- Когда я работала во второй фирме, мне последние лет пять приходилось работать над проектами в Москве. У нас было много маркетинговой работы, мы встречались с разными заказчиками. Один из потенциальных проектов оказался в Казани, и мы приехали сюда на интервью с мэром города. Мы разговорились, и после нескольких длительных бесед он предложил мне вернуться в Казань.

- Вот вы вернулись, и каким стал город за эти 15 лет, что вы увидели?

- Город стал чище, он стал более современным и цивилизованным и менее провинциальным, но то, что меня огорчило, это исчезновение многих исторических зданий и старых уголков Казани.

- Как вы полагаете, какие архитектурные новинки сейчас определяют его лицо?

- Затрудняюсь ответить. Хотя некоторые здания и являются хорошим шагом к современной архитектуре, но до формирования облика Казани мы не дошли.

- Архитектурные приметы прошлого, есть ли возможность их сохранить или они так и будут исчезать?

- Движение есть: к счастью, есть много людей, которые хотят их сохранить и много примеров из недавних проектов. Как доказательство интереса к этому вопросу со стороны государства сейчас вышла новая государственная программа “Мирас”, она поможет спасти многие архитектурные памятники. Но даже помимо этой программы у муниципалитета есть желание включать инвесторов в работу над сохранением старых зданий. Но, естественно, это не так просто. Многие здания находятся в крайне тяжелом состоянии. Некоторые из них невозможно восстановить по техническим причинам.

- Но можно, сделав новую “начинку”, сохранить фасады.

- Можно, такие примеры и технические возможности есть, но все это дорого и не всегда на это идут инвесторы. Между реставрацией и новоделом есть множество градаций, и качество реконструкции ли, реставрации ли зависит от финансовых возможностей заказчиков. Надеюсь, что со временем все те, кто строит в центре города, будут заинтересованы в его сохранении, но неизвестно, успеем ли мы сохранить то, что требует немедленного восстановления.

- Некоторые казанские архитекторы высказали в прессе недовольство, как проводятся конкурсы. Как бы вы могли это прокомментировать?

- Мне трудно сказать, были ли в организации конкурсов ошибки, я ведь в Казани недавно. Но могу сказать, что уже несколько месяцев ГлавАПУ работает над новым постановлением по организации проведения конкурсов по застройке Казани, оно создается на основании московского и международного постановлений, в нем нет никакой отсебятины. С точки зрения юридической, в нем все нормально. Это был один из первых документов, с которым я ознакомилась, приехав в Казань, и сразу же запросила Союз архитекторов предоставить список зодчих, которые бы могли войти в конкурсное жюри с точки зрения Союза. Этот список мы получили, и теперь жюри всех конкурсов в Казани будет включать и архитекторов по рекомендации Союза. Так что работа над постановлением ведется и вот-вот будет завершена.

- Генеральный план, который Казани предстоит принять, - в нем будут учтены замечания испанского архитектора Хосе Асебильо, который сейчас активно сотрудничает с нашим городом? Были разговоры о том, что проект Генплана ему не очень и понравился.

- Как я поняла, Хосе Асебильо включает положения Генерального плана в свои разработки. А в процессе мониторинга Генерального плана будут учтены и разработки профессора.

- Как часто руководство города обращается к теме застройки Казани?

- Практически ежедневно. Мы начинаем формировать так называемый общественный совет при мэрии Казани, куда будут входить представители мэрии и муниципалитета и архитектурной общественности. Таким образом, муниципалитет получает прямой выход на архитектурную общественность, и мы сможем исправить многие ошибки и избежать новых. Я бы не приехала в Казань, если бы не почувствовала интереса к развитию архитектуры со стороны городских властей.

- Некоторое время назад на страницах нашей газеты началась дискуссия о том, можно ли возродить деревянную Казань. Насколько реально построить деревянную улицу, которую спроектировали архитекторы Новиков и Евсеев?

- Мне кажется, это совершенно реально. Очень хорошо, что есть поддержка Президента РТ и мэра Казани. И если найдутся деньги, проект состоится. Место размещения будет определено в процессе дальнейшей разработки проекта застройки Старо-Татарской Слободы. Идея проекта в целом останется прежней - создание улицы или квартала, воссоздающих дух старой Казани. Думаю, это будет жилье - наши типичные казанские особнячки.