Любовь без глянца

...И финальную фразу он произнес так, словно это были последние слова в его жизни. Михаил Дьяков, исполнитель партии Онегина, ушел за кулисы, и было понятно: дальше у его героя не жизнь, а медленное и бессмысленное доживание.

- Ну почему всегда, когда я слушаю “Евгения Онегина”, меня охватывает плебейское желание, чтобы нашелся режиссер, который, как в сериале, как в “мыльной опере”, придумал хороший конец? Ну невозможно же после фразы Татьяны “Я вас люблю” вот так расставаться на всю жизнь!

- Не надо никаких других финалов, все правильно, все сделано для того, чтобы мы помнили: надо дорожить каждым часом. Наше будущее - это вот то самое, что сейчас с нами происходит.

Так мы с моим спутником обменивались впечатлениями, возвращаясь с премьеры.

Ставить “Евгения Онегина”, вроде бы такую привычную оперу, конечно же, риск. Сам Петр Ильич именовал свое творение скромно - “лирическими сценами”, он взял в романе Пушкина лишь то, что связано с душевным миром и судьбами героев произведения. Написать оперу его надоумила певица Е.Лавровская, и вначале композитор отмел эту мысль как нереальную. Но неожиданно так увлекся, что за ночь написал план либретто и начал сочинять музыку. Либретто позже писалось совместно с К.Шиловским.

Итак, казанская постановка - концертный вариант. Всем, как мы уже говорили, все известно, но вот чего нет в спектакле нашего оперного, так это банальности. Пишу в спектакле, потому что работа так захватила солистов, что исполнители четырех главных партий весьма внятно проработали и драматическую составляющую образов. Было видно, как им хочется играть, играть в полную меру, как нужны декорации, как необходим режиссер. На премьере в театре был аншлаг - у публики есть потребность в такого рода музыке и в таком роде спектаклей. Концертное исполнение, само по себе в этом нет ничего плохого, есть и такая форма. Но все-таки оно отдает неким компромиссом. Спектакль давался в двух частях, и вот с чем не могу согласиться, так это с таким делением. Первая часть заканчивается сценой именин, и сразу после антракта сцена дуэли и без паузы бал и встреча Онегина с замужней Татьяной. Воспринимать новые ипостаси героев трудно, нужна пауза.

“Евгений Онегин” в казанском оперном - спектакль, в котором нет “хрестоматийного глянца”. Он - о больших страстях цельных людей. Три персонажа - Татьяна, Онегин и Ленский - именно таковыми и предстают. Ольга по-своему тоже цельная натура, только вот со страстями у нее проблема.

Главные партии в казанской постановке исполнили: москвичка Татьяна Богачева (Татьяна), в прошлом - солистка нашей оперы и выпускница Казанской государственной консерватории, Михаил Дьяков из Большого театра (Онегин), Ахмед Агади (Ленский) из Мариинского театра, который так же одновременно и солист нашей оперы, и Зоя Церерина (Ольга), участница многих международных проектов в Казани. К удачам постановки можно отнести Светлану Смирнову в небольшой партии Лариной, к неудачам - Ирину Горбунову, исполнительницу партии няни, у которой были очевидны проблемы - и вокальные, и драматические, и на редкость необаятельного Трике в исполнении Юрия Петрова.

Если говорить об исполнителях главных партий, то уровень драматизма, с которым провел спектакль Ахмед Агади, был выше всяких похвал. Он невольно напомнил великих исполнителей этой партии и, поверьте, не потерялся на их фоне.

Михаил Дьяков - великолепный баритон и прекрасный артист, которому нужен режиссер, его актерский талант иногда присутствует в избытке, иногда же он пропускает важные психологические моменты. Например, не было его человеческого отношения в сцене с Греминым - отличная работа Сергея Артамонова из “Новой оперы”, певца с редким обаянием. Не было психологической оценки той, что в “малиновом берете с послом испанским говорит”. Но Дьяков настолько содержателен, так умеет прочертить второй и третий планы образа, что, сидя в зале, понимаешь Татьяну.

Татьяна Богачева выходит в образе пушкинской героини на казанскую цену уже во второй раз, первый удачный эксперимент имел место быть несколько лет назад. Главное достоинство Богачевой, помимо великолепного голоса, - редкая убедительность и естественность. Ее Татьяна гармонична в каждом своем проявлении. Ее выбор принимаешь как единственно возможный, но как же не хочется с ним мириться!

Что можем мы сейчас найти для себя в любовной истории, которой почти два века? Наверное, чистоту и неподдельность, веру в то, что “счастье было так возможно, так близко”. Сейчас мы чаще говорим не о счастье, а о благополучии и успешности, а это все-таки разные вещи.

Впрочем, другой поэт, который жил на брегах Невы почти через век после Александра Сергеевича, написал как-то, что “счастье и не нужно было, и той несбыточной мечты и на полжизни не хватило”.

И каждый из поэтов был по-своему прав.