Фотография

Фотография запечатлела пожар в здании женской гимназии. Приглядевшись, я заметил в проеме окна второго этажа фигуру гимназистки. Ужас парализовал ее. Чувствовалось, что она готова на последний шаг. Но только вид пожарных, растягивающих под ней брезент, сдерживал ее от этого. Она все же решилась, и это спасло ее. Притягивающая сила фотографии стала увеличиваться, как и ее реальный размер.

Я сделал шаг вперед и оказался среди волнующихся горожан, почувствовав себя казанцем начала XX века. Это ощущение меня испугало. Человек, живущий в XXI столетии, вдруг отбрасывается на сто лет назад! К моему удивлению, прежде всего обеспокоил внешний облик, с речью же было проще. Впрочем, осмотрев себя, я успокоился. На мне был удлиненный пиджак, очень похожий на сюртук, жилет, бабочка, на голове котелок и моя гордость - остроносые, высокие кожаные ботинки. Весь этот антураж долгие годы хранился у меня дома, время от времени помогал “лепить” образ горожанина того времени. Осознать все это было чрезвычайно сложно. Но брандмайор решил ситуацию чрезвычайно просто. Подойдя ко мне, строго спросил: “Простите, господин, это ваша родственница?”, указывая на гимназистку. Не знаю почему, но я ответил: “Да, это моя племянница”. К моему искреннему удивлению, юное создание без тени смущения подбежало ко мне, поцеловало в щеку, не забыв при этом пролить несколько крупных слез.

Такая метаморфоза подвергла меня на другой странный шаг. Я предложил своей вновь испеченной “племяннице” незамедлительно пройти в стоящий неподалеку православный собор. И только находясь в храме, я окончательно понял, что происходит что-то невообразимое. Будучи сторонником католицизма, стою в православном соборе и крещусь! Осознав это, я понял, что сознание человека XXI века стало возвращаться ко мне.

Продолжить путь по Кремлевской в сторону университета было невозможно - там стояло два высокоэтажных корпуса. Где они сейчас? Эта была задача без ответа. Поэтому принял решение идти в сторону Кремля. Там все здания, за исключением некоторых, постройки второй половины XIX века. Так что ни одно из строений не должно шокировать мою молодую спутницу. Как ни странно, улицы были пусты. Это снимало массу вопросов. И только дойдя до Кремля, я осознал, что начинает происходить обратный отсчет времени. В Кремле стали проявляться размытые очертания мечети Кул-Шариф, а на улице Кремлевской вместо угла Гостиного двора стали вырисовываться размытые очертания пятиэтажной “сталинки”. Как объяснить это моей спутнице? Решение пришло сразу. Нужно спуститься вниз по улице М.Джалиля (бывшая Петропавловская), где архитектура сохранила образ XIX века. Что мы и сделали.

Спускаясь вниз, я почувствовал острый приступ голода. Хотя кафе и ресторанов в центре города много, но нужно было решить эту проблему на должном уровне. В памяти всплыло название “Амбар” - там действительно было подобие русской кухни и интерьера. Чудовищная усталость навалилась на меня, и я ясно представил, что должна была чувствовать моя новая знакомая, которая еле стояла на ногах.

Было довольно поздно, и я рискнул пригласить ее к себе домой, благо, дом стоял всего лишь в пятидесяти метрах от ресторана. Спустились ранние сумерки, так что пройти в пятиэтажную “сталинку” не составляло большой сложности. Сообщив сыну о неординарном визите, я попросил его навести соответствующий антураж: замаскировать телевизор, DVD- плеер и видеомагнитофон. Мебель у меня довольно старая, а библиотека состоит, в основном, из дореволюционных изданий. Есть хорошие каминные часы, подсвечники и настенные жирандоли. Так что интерьер, соответствующий началу XX века, получился.

Одно я не учел, что она как порядочная особа, войдя в квартиру, попросится “привести себя в порядок”. Если учитывать, что у меня импортная сантехника, то, как вы понимаете, объяснить ее происхождение было чрезвычайно трудно. Но, к моему удивлению, Настенька (так, оказалось, ее звали) спокойно отнеслась к новоделам XXI века. Наступила ночь. Облачившись в мой халат, Настя вошла в комнату и легла на приготовленную кровать. Напряженность достигла предела. Я не знал, что делать. В такой сложной ситуации мне помог мой четырехмесячный щенок - лабрадор Эдвин. Он спокойно залез к ней в кровать и устроился на ногах. Я почувствовал ее вздох облегчения и через некоторое время заснул. А рано утром, встав, я увидел пустую кровать, где в одиночестве лежала моя собака.

Подойдя к рабочему столу и посмотрев на фотографию, я отчетливо понял, что она “состарилась”. Поля стали желтые, а в проеме окна никого не было.