Осеннее путешествие по Нормандии

Деревня.

Мое первое нормандское утро. Восемь часов, а белый прохладный туман еще только рассеивается над долиной реки Андель. Но пока я жую бриош со сливочным маслом (наравне с сыром камамбер это один из самых любимых нормандцами продуктов), запивая их крепким кофе, солнце поднимается над деревней Росе Сюр Льер, предвещая ясный осенний день. Самое время отправляться на прогулку.

Первое, что поражает во французской деревне, - это безлюдье и тишина. Ни сидящих на завалинке бабушек, ни ребятишек, ни даже кур, разгуливающих в палисаднике. Да и самих палисадников тоже нет. Узкие, как в средневековье, улочки, дома, оплетенные виноградом, шпиль деревенской церкви с неизменным петушком. Если бы не встречные машины, я бы чего доброго решила, что каким-то чудом перенеслась в сказку о Спящей красавице.

На самом деле все проще. Местные жители ездят на автомобилях, а просто так бродить по улицам здесь не принято. Зато в кафе, на рыночной площади, в магазинчиках всегда можно встретить людей, неизменно улыбающихся и готовых к общению. Здороваются даже с незнакомыми людьми. Стоит открыть дверь в любую деревенскую лавочку, как услышишь неизменное "бонжур, мадмуазель".

Жизнь в деревне имеет свои традиции. Например, ярмарки (постоянного рынка здесь нет), как и века назад, проводятся в субботу и воскресенье. Целое событие, между прочим! С раннего утра на площади устанавливают прилавки, ноздри щекочет запах зелени, овощей, сыра, рыбы, здесь же продают безделушки, а невдалеке ребятня, визжа от восторга, вертится на карусели. На ярмарках выступают артисты, а если есть желание, то можно прокатиться на повозке, запряженной лошадьми. Меня особенно потрясли першероны - мощные, как слоны, они когда-то без труда несли в бой рыцарей во всем их металлическом облачении. А весило оно, между прочим, не менее 30 кг.

Еще одно традиционное развлечение - антикварные распродажи. По-настоящему ценные вещи на деревенских "барахолках" встретить трудно, но большинство французов их и не ищет. Во Франции сейчас мода на середину XX века. На моих глазах люди слету расхватывали бидоны для молока, термосы, проигрыватели для виниловых пластинок. Оказывается, их здесь сохранилось на удивление мало. Наиболее смекалистые торговцы даже ездят за этим "антиквариатом" в Россию, где он пока не стал редкостью.

Шато-Гайяр

А еще Нормандия - земля замков, церквей и аббатств. Земля настолько древняя, что строения XVI-XVII веков считаются здесь "молоденькими".

"Шато" - по-французски замок. Замок Гайяр, построенный еще Ричардом Львиное Сердце, стоял на высоком меловом утесе, круто обрывающемся над Сеной. Внизу были лес и городок Пти Андели. Крепостью поочередно владели французы и англичане, а поскольку она считалась практически неприступной, отбивать ее друг у друга приходилось хитростью. Столетняя война оставила от замка руины, а вот утесы, лес и городок остались.

Медленно карабкаюсь вверх по крутой тропке и, купив билет у местного паренька, оказываюсь в крепости одна - редкая роскошь! Остатки стен, башня без крыши, лестница в погреб, где гарнизон хранил продовольствие, и восхитительный вид на Сену сквозь решетчатое окно полностью в моем распоряжении. Решетка, конечно, современная, чтобы кто-нибудь не свалился с обрыва, но в начале XIV века здесь действительно была тюрьма. Именно в замке Гайяр, если верить Морису Дрюону, король Филипп Красивый заключил двух своих невесток, обвиненных в прелюбодеянии. Здесь они умерли при загадочных обстоятельствах, и никто не знает, где их могилы. Может быть, под моими ногами.

Слушая шепот ветра и курлыканье голубей в башне, я пытаюсь представить, что чувствовали две молодые женщины, бывшие первые дамы двора, медленно угасая среди мрачных стен. Бесполезно! Нельзя влезть в шкуру обреченного человека, зная, что скоро будешь сидеть за столиком в уютном кафе, пить крепкий кофе и размышлять, куда теперь - в Шартр или все-таки на Ла-Манш. И туманная вуаль над рекой, меловые утесы, петушок на церквушке в Пти Андели, недавно казавшиеся такими прекрасными, вдруг вызывают острую тоску. Может, мне грустно оттого, что в мире почти ничего не изменилось? Я покидаю безмолвный Шато-Гайяр, чтобы вернуться туда, где кипят страсти, человеческая жизнь вновь оказывается разменной монетой в чужой игре, а власть, как ржавчина, разъедает души.

Чума

Этот дом в самом сердце средневекового Руана вызывает ничем не прикрытый ужас. Сейчас здесь художественное училище, но ни смех школяров, ни сама Муза не могут развеять мрачную ауру древнего здания - памятника несчастью. Потемневшие от времени стены покрыты орнаментом из черепов и костей, а на табличке у входа я прочла, что здесь заканчивали свой век жертвы чумы. История эпидемии, вкратце изложенная для туристов, страшнее любого триллера - ведь это было на самом деле.

Чума обрушилась на Францию в 1348 году. Она пришла из портового Марселя и мгновенно распространилась по стране. В Руан "черная смерть" вступила как полноправная хозяйка, похитив по дороге королеву, наследника престола и еще несколько миллионов человек. Стало ясно, что болезнь достигла севера, когда в аббатстве близ городских стен за ночь умерло 700 монахов - вся братия. Дальше начался кошмар, какого не помнила Европа. "В Нормандии такое критическое положение, что нельзя найти никого, чтобы тащить трупы в могилы. Люди говорят, что наступил конец света", - писал один из врачей.

С тех пор прошло более 600 лет. Я смотрю на дома, освещенные закатным солнцем. Узкие фасады, островерхие крыши... Они выглядят такими мирными сейчас, но каждый камень помнит безмолвие чумного города, нарушаемое лишь гулом колоколов, скрипом похоронных телег, звуком тел, падающих в общую могилу. Не случайно люди верили, что болезнь насылают духи чумы. Она свирепствовала полгода, а потом исчезла так же неожиданно, как появилась.

Интересно, остался ли в живых лекарь, написавший приведенные выше строки, и что чувствовали те, кто пережил эпидемию? За церковью Сен-Маклу - одной из красивейших церквей Руана, описание которой входит во все туристические буклеты, находится склеп жертв чумы. На его деревянных стенах до сих пор можно разобрать изображения скелетов, лопат и песочных часов, напоминающих о былом могуществе "черной смерти". Наверное, те, кто выжил, могли бы описать свои чувства словами поэта, написанными много позже и по другому поводу: "И от судеб защиты нет".

У руанской Мадонны

Огромный зал, похожий на двор королевского замка. Мягкий свет, струящийся сквозь витражи. Яркие огоньки свечей. Это Руанский собор. Кроме меня здесь бродят еще несколько туристов, но мы даже не видим друг друга из-за колонн и статуй святых. Столкнуться с кем-то можно лишь у гробницы Ричарда Львиное Сердце, где любители средневековой романтики замедляют шаг. Покой знаменитого рыцаря, который был не только английским королем, но и герцогом Нормандии, сторожит каменный леопард - местный герб. Но в соборе, как и большинство кафедральных соборов Франции посвященном Деве Марии, нет места для смерти. Ставя Мадонне свечу, я чувствую себя вне времени, когда прошлое, настоящее и будущее слиты воедино и возможны любые чудеса.

На площади перед собором светло и весело. Идет торговля сувенирами, в соседних кафе играет музыка, целуются влюбленные парочки, а молодая мама учит малыша ходить. Я не чувствую никакого противоречия. Громада Нотр-Дам с каменным кружевом устремленных к небу башен словно парит над городом, осеняя его покоем. Собор начали строить в 1202 году на основании древней романской церкви, и строили более 300 лет, пока он не превратился в каменное воплощение Ренессанса. Взять хотя бы башню Тур-де Бер (Масляную), возведенную в стиле поздней пламенеющей готики в 1487 году. Она кажется легче проплывающих над ней облаков, но история ее возникновения - памятник французскому гедонизму. На ее достройку не хватало денег, пока кому-то не пришло в голову использовать любовь нормандцев к сливочному маслу. Горожане, пожертвовавшие деньги на Тур-де Бер, могли есть его в Великий пост сколько душа пожелает.

Покидая площадь, я оборачиваюсь еще раз. На соборе зажгли электрическую подсветку, и теперь он выглядит так, как запечатлел его Клод Моне на одном из своих полотен. Он словно светится изнутри, напоминая летучий корабль из сказки, и я вдруг поняла, что создать эту симфонию линий и красок могли лишь люди, преодолевшие страх перед всеми королями, эпидемиями и войнами на земле. Может, это мои фантазии, но с тех пор как собор был достроен, несчастья обходят город стороной.

Казань - Нормандия - Казань.