Время и Деньги
15.02.2008 Культура

Черная рамка и белые тапочки для Сургановой и оркестра

- Спасибо. Надо привыкать к белым тапочкам и черным рамкам, - Светлана Сурганова задумчиво разглядывает карандашное изображение собственной персоны, преподнесенное поклонниками.

Ее концерт, прошедший во вторник в МЦ “Ак Барс”, не был сопровожден пафосной рекламной кампанией. Тем не менее все, кому надо, знали: зал заполнили сотни девчонок, растиражировавших в своем облике стиль любимой звезды. А она была очень простая. Ежик русых волос, бабушкина растянутая кофта, халдистая юбка мышиного цвета и белые тапочки. И гитара, как автомат, - наперевес. Вызывающая искренность. Любите меня такой, какая есть. Просто любите меня.

Белые тапочки. Черная рамка. Сияющие глаза. И весь концерт был на контрасте. Она начала и закончила хитами с предыдущих альбомов “Неужели не я”, “Корабли”, “Возлюбленная Шопена”, когда ей подпевал весь зал. А в серединке была самая “Соль”: песни из нового альбома, который вот-вот появится в продаже. Их слушали внимательно, боясь пропустить хоть слово. А слова были обрамлены сверхклассной музыкой: труба и сакс, вопли соло-гитары, просто хлопки, имитирующие стук кастаньет. Разброс стилей - от латины и джаза до рэпа и панка. При этом каждая нота и каждая буква на своем месте.

Сурганова много дурачилась. Декламировала текст “Февральского ветра” как предвыборную программу. Дразнила музыкантов, заставляя повторить свои пассажи, наминающие то рев трансатлантического лайнера, то тирольский йодль. Танцевала в простонародном стиле.

Печалилась меньше. И печаль ее была горько-радостной. Песня памяти погибшей подруги. Другая песня, памяти всех нас, еще живых, “Уже не вернусь” на стихи нобелевского лауреата Хуана Хименеса. “Горе по небу”, а на земле выпал “обещанный снег”, на земле “цветы и звезды” испанского поэта, танцы до упаду, питерские огни (рок-дива призналась, что обожает рассекать по ночному Питеру на гоночном велосипеде). Пока мы здесь, она сражается с гитарой наперевес. Чтобы мы могли забыться и чтобы могли вспомнить.

“Будет ли кто меня помнить, я никогда не узнаю”, - это Хименес, приправленный латиноамериканским ритмом. Вдумаешься в слова, и сердце екает. Но время сбивается, время течет по кругу, а значит, “нету разлук, значит, зря мы просили прощенья у своих мертвецов, значит, нет для зимы возвращенья”, замечает другой нобелевский поэт, также оказавшийся в числе ее текст-мейкеров. Бродский, Лорка, Гумилев говорят с нами чудесным голосом Светланы, и справиться с такими мэтрами не каждому под силу. Но Сургановой, которая сама очень смелый и тонкий автор, это удается.

- Как приятно, столько любви разлито вокруг, - признается она. Бесконечно благодарит. Кланяется простонародным земным поклоном. Поет на протяжении двух часов. Уходит. Заслышав вопли и аплодисменты, возвращается. Поет на бис. И прощается:

- Большое спасибо. Здоровья вам!
7
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии