Время и Деньги
23.04.2008 Культура

Веселая жизнь довела до кризиса

Международный оперный фестиваль имени Ф.И.Шаляпина проходит в этом году, как, впрочем, и всегда, при пристальном внимании оперной критики и прессы. Сегодня наш собеседник - музыкальный радиообозреватель Николай РЫБИНСКИЙ, благодаря стараниям которого вот уже несколько лет наш оперный праздник становится достоянием многочисленной радиоаудитории.

- Николай Георгиевич, на какой по счету Шаляпинский вы приезжаете из Первопрестольной?

- Мои визиты в Казань начались с одиннадцатого фестиваля, это не считая того, что я приезжал сюда на премьеры некоторых опер. Фестиваль от года к году растет. Правда, внутри этих мной виденных фестивалей были послабее, были и посильнее. Успех фестиваля складывается из класса певцов: чем сильнее певцы - тем значительнее фестиваль.

- Можно проследить тенденции фестиваля, куда он движется?

- Движется он, безусловно, к более “звездному” составу участников. Стало быть, музыкальный класс спектаклей будет выше. В этом году, на мой взгляд, наметилась хорошая тенденция: кроме “Бориса Годунова” появились еще две русские оперы - “Царская невеста” и “Евгений Онегин”. Это правильно, ведь фестиваль проходит в России и носит имя русского певца. Вот смотрите, “Онегин” был в концертном исполнении, и я ожидал, что выйдут певцы с нотами и, как истуканы, будут смотреть в них и иногда на дирижера. Но мне понравилось, что актеров заставили жить и общаться на сцене. И я поймал себя на мысли в конце спектакля, что и не заметил, были ли декорации, костюмы, было ли это знаменитое варенье, которое варили Ларина и няня. Мне это оказалось не нужно, потому что было пение хорошего уровня. А певцы, повторюсь, жили на сцене в образе своих героев.

- Борис Покровский как-то сказал, что опера - это театр плюс музыка. А театр - это режиссер. Каков, на ваш взгляд, режиссерский уровень спектаклей?

- Римский-Корсаков говорил, что дирижирование - дело темное, оно и до сих пор таким осталось, но уж режиссура, то, что сегодня происходит с ней на оперном рынке, она совсем темна и просветов нет. Мы переживаем серьезный кризис: в России некому интересно и свежо поставить русскую оперу. Все время спорные решения, но до каких же пор? А ведь в России были режиссеры, которые ставили русские оперы великолепно, их принимали во всем мире. Баратов, упомянутый вами Покровский, Михайлов, можно найти десяток таких имен. Причем они ставили в разных театрах, у Покровского, например, есть с десяток “Онегиных”, и в каждом спектакле есть свежая струя, в этой, казалось бы, уже затертой музыке.

- Почему же возник этот кризис?

- Думаю, что он пошел с Запада: когда им там стало жить лучше и веселей, очень большое развитие получила опера. Оперные театры есть даже в крошечных городках, например, в Германии их 80! Где найти столько талантливых режиссеров? И потом, режиссер и художник в опере - главные грабители бюджета постановки. Бюджет уходит на декорации, на ткани. И вдруг режиссер предлагает купить офисную мебель, поставить ее на сцене и сказать, что это современное прочтение “Онегина”...

- И все согласятся.

- Конечно! Это же дешево. Но сколько можно такие спектакли смотреть? Хорошо, что у вас в Казани сохраняют стиль “большой оперы”, сохраняются шедевры сценографии - Чемодурова, Федоровского, Дмитриева. Когда открывается занавес в оперном театре, зритель должен находиться в состоянии восторга, а не гадать: что это там стоит? Условное искусство оперы мы еще более усугубляем разного рода треугольниками и квадратами.

- Вы много ездите по стране, бываете практически на всех премьерах и фестивалях, каковы оперные тенденции в России?

- Тенденции те, что я говорил выше. Традиции не сохраняются. В Большом театре четыре спектакля из золотого фонда - “Борис Годунов”, “Пиковая дама”, “Евгений Онегин”, “Хованщина” - были убраны с афиши, их назвали трупами. Но у меня вопрос: почему западные импресарио просят именно эти постановки привезти в Лондон или Париж? И везут, проходят на овациях, на аншлагах, а здесь эти спектакли снимаются. Нет пророков в своем отечестве.

- Когда мы говорим “шаляпинские традиции” - это шаблон или что-то живое?

- Абсолютно реальное и реалистичное. Ведь Шаляпин, благодаря Мамонтову, научился разбираться в живописи, а она так близка к театру. Живописные декорации - это тоже дань Шаляпину. Но сегодня нет художников-декораторов, которые могли бы расписать задник. Конечно, можно сделать компьютерную графику, но не в каждом же спектакле мы должны ее видеть! Или аутентичное исполнение оперы, когда музыканты играют на жильных струнах. Но тогда давайте сделаем и аутентичный свет, поставим керосиновые лампы, свечи и будем так играть - аутентично. В одном театре я был на спектакле, и все струнные в оркестре там были жильные, то есть аутентичные к моменту написания шедшей оперы, а действие происходило в некой банановой республике, и все были одеты в камуфляжи и ходили с автоматами Калашникова. Как понять такой аутентизм? Искренне желаю, чтобы на Шаляпинском такого никогда не было.
5
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии