Дмитрий ГЛУХОВСКИЙ: “Хочется, чтобы все книги были щемящими”

О неизбежности “оберток”.

- Дмитрий, с чего это вдруг человек решает: пора писать роман? Или не вдруг?

- Не вдруг. Начинается с того, что у человека папа - журналист и переводит стихи, а в доме стоит печатная машинка. И когда папа уходит на работу, отпрыск принимается щелкать по клавишам. А ближе к десяти годам начинает писать рассказы, позже - фантастические романы в тетрадку на сорок восемь листов. Годам к двадцати у него складывается общий план будущих писаний, который он начинает потихоньку воплощать.

- Задумывая “Метро-2033” и “Сумерки”, вы ориентировались на какую-то определенную аудиторию?

- “Метро” я задумал, когда мне было лет девятнадцать, а закончил где-то к двадцати пяти. В это время о конъюнктурных соображениях мало размышляешь. Думаешь о том, что интересно самому и пишешь для себя, потому что никакой надежды на публикацию нет.

Конечно, когда книга начинает пользоваться успехом, понимаешь, на что люди более-менее реагируют. Но в любом случае пишешь не на потребу широкой читательской аудитории, а так, чтобы самого цепляло. Потому что если твоя фантазия самого не очаровывает, вряд ли можно рассчитывать, что она произведет впечатление на кого-то другого. И, в принципе, я себя конъюнктурщиком не считаю. Конъюнктурно - писать книги о гламуре, тусовках, телках, кокаине, ночных клубах - это прет. А что касается фантастики, то она вообще не очень в моде. Впрочем, “Сумерки” - это и вовсе не фантастика, а фантасмогория, магический реализм - жанр, на который вообще спроса нет - возможно, он пользовался популярностью лет пятнадцать тому назад, когда Маркес был в моде. Поэтому трудно сказать, что я ориентируюсь на какие-то читательские вкусы

Другое дело, что, стараясь делать книги более интересными, я пытаюсь привязывать их к востребованным массовым сознанием темам. Например, “Метро” привязано к идее возможности ядерной катастрофы и ее последствиям. Каждый день в новостях - гонка вооружений, американская ПРО, которую суют России в подбрюшье, мы новые ракеты испытываем. Конфликт нарастает, и ситуация конфронтации перестает казаться такой уж фантастической.

Что касается второй книги, там свои привязки к реальности - природным катаклизмам, которые мы видим каждый день в новостях. Любой ведь задавался вопросами: а случайно ли это? не ошибочно ли впечатление, что бунт планеты нарастает? может быть, буйство природы действительно преддверие чего-то апокалиптического?.. То есть я свои мысли стараюсь упаковывать в некие обертки, которые могут быть привычны и интересны читательской аудитории. Но темы и персонажи не конъюнктурны.

- Вы представляете свою читательскую аудиторию? Что это за человек?

- Вначале, когда “Метро-2033” была представлена только в Интернете, на читательские встречи приходили только хард-кор-фанаты - мальчики лет тринадцати-двадцати пяти. Но, по мере распространения книги, а также “Сумерек”, начали являться и люди до сорока лет. И - неожиданно много девушек, чего я совсем не ожидал: всегда думал, что нацелен на мужскую аудиторию.

Чтобы заставить задуматься, нужна драма

- У вас была цель - своими романами напугать читателя?

- Разумеется. Но это не столько цель, сколько средство. Я вижу свои книги произведениями многослойными, в которых есть и уровень просто сюжетный, экшн, и философская начинка, и социальная критика, и так далее. Так вот, роман должен быть захватывающим: вступило, захлестнуло и держит до конца. А настоящий читатель за первым слоем всегда увидит все остальные.

- Мотив конца света в ваших книгах - результат целенаправленного тематического отбора или просто “ненамеренный” интерес?

- Тематической установки нет, но как автора эсхатологический вопрос меня зачаровывает - описать мир и после его конца, и в его преддверии. Опять-таки - параллели между человеческой смертью и крахом мира. Здесь многое задевает лично меня. Каждому, кто обладает ощущением некоего отрицательного очарования, такие вопросы интересны творчески, эстетически. Особенно если вспомнить Артура Кларка с его потрясающим “Концом детства”... На Западе стали все больше и больше картин снимать о конце света. Есть что-то такое в атмосфере, что витает не только у нас, но и по всей планете.

- А что-нибудь в светлых тонах написать не собираетесь? И вообще возможно сегодня создать нечто в духе Мира Полдня?

- Тут вопрос идет уже о задачах... Многие убеждены, что, встретившись со мной, увидят мрачного, депрессивного лысого дядьку пятидесяти лет, который будет нечто мрачное излагать. И очень удивляются несовпадению образа... Светлые книжки определенные задачи решают, во всяком случае, с ними приятнее проводить время, чем с книжками мрачными. Но они почти никогда не заставляют думать. Думать, переживать, вспоминать заставляют книги драматические, трагические, мрачные, с плохим финалом. Я тут, видимо, отталкиваюсь от детских впечатлений: “Карлсон” - светлая, любимая всеми, но обычная книга, а “Белый Бим-Черное ухо” - щемящая, трагическая, особенная. Мне хочется, чтобы все книги были щемящими... Да, в “Сумерках” уже не такой трагический финал, как в “Метро”, есть некие положительные тенденции. Но чтобы заставить читателя задуматься, а это и есть моя основная задача, должна быть некая драма, и вовсе не развивающаяся в хорошем направлении.

Не думаю, что буду зацикливаться на теме апокалипсиса и постапокалипсиса в дальнейшем: на данном этапе я уже почти все сказал, хотя, хочу напомнить, будет еще книга “Метро-2034”, в которой я с этой темой уже “наиграюсь”. Существуют, в конце концов, еще и любовь, и другие интересные темы, в которых есть желание себя попробовать. И в любом случае не хочется зацикливаться на фантастическом жанре, поскольку я себя писателем-фантастом не вижу. Это был, скорее, некий эксперимент.

- Вас нередко называют “российским Стивеном Кингом”, согласны с этим?

- С одной стороны, безусловно, комплимент. Кинга называют королем ужасов, но это довольно вульгарно. Он - король страха, поскольку понимает, какие механизмы задействуются у людей пугающих и у людей боящихся. И Кинг знает, как буквально тремя строчками человека реально напугать. И самые лучшие книги его читаются так, что и страшно, и бросить не можешь. В этом плане он мастер своего дела, пугать умеет. И в этом плане, поскольку и в “Метро”, и в “Сумерках” есть элементы триллера, хоррора, мне хочется на него ориентироваться. Другое дело, что произведения Кинга часто достаточно бездумные: нередко он излишне примитивен, американист, персонажи не всегда полностью живые, и в этом плане следовать ему не желаю. Мне хотелось бы развиваться в русле интеллектуальной литературы, а не в сторону страшилок.

Когда начинается халтура

- Кого можете назвать своими учителями в литературе?

- Пожалуй, наибольшее впечатление на меня произвела латиноамериканская проза - Борхес, Кортасар, Маркес. Особенно Маркес и Борхес - эдакий магический реализм: наша с вами реальность, но с небольшими допущениями, дверцами, за которыми начинается реальность совершенно фантастическая. И Умберто Эко, конечно. Насколько “Метро-2033” было кивком в сторону Стругацких, настолько же “Сумерки” - кивок в сторону конспирологического романа а ля Умберто Эко.

- Какую книгу вы можете перечитывать бесконечно?

- Большая проблема: книг почти не перечитываю. Сегодня литераторы, на самом деле, не писатели в чистом виде. У них есть работа или две: кто-то еще или журналист, или ресторатор, или тракторист... И большинство из них не может зарабатывать только лишь на книгах. Поэтому последние полгода я работаю на трех работах. Даже на то, чтобы писать, времени не хватает.

- Ваши книги очень популярны, предложений об экранизации не поступало?

- Предлагают. Но чтобы красиво воплотить “Метро”, нужен очень большой бюджет: только на производство фильма - около двадцати - тридцати миллионов долларов плюс миллионов пятнадцать рекламных. И, конечно, есть вопрос, окупится ли, несмотря на популярность книги, фильм в нашем прокате. Но только на днях была встреча с руководством одной из крупнейших российских кинокомпаний по поводу романа “Сумерки”, поскольку его, оказывается, воплотить проще и дешевле.

- Вы ощущаете писание книг работой или это нечто иное?

- Точно не работа. Есть четкое разграничение. Работа - это то рутинное, чем я зарабатываю деньги. И книги - творческая отдушина, благодаря которой я понимаю, что жизнь не вся состоит из быта и я что-то делаю такое, что, возможно, останется после меня. Наверное, странно звучит для человека двадцати восьми лет, но этой проблемой озабочен лет с шестнадцати. Есть острое ощущение уходящего времени... Хотя выясняется, что книги тоже могут приносить деньги: в России вновь допечатывается тираж “Метро”, на Западе выходят электронные игры по мотивам книги. Но все равно, на мой взгляд, когда писательство перестает быть творчеством и становится ремеслом, душа уходит из дела, начинается халтура, бумагомарание. И люди этот чувствуют. Тогда твои писания можно смело в туалете положить на полочку. Словом, тема “Синей папки” из романа братьев Стругацких.

- Вы как-то сказали, что, видимо, все еще остаетесь homo sovetikus, в чем это выражается?

- Я материалист-атеист. Ни одну из канонических историй не нахожу достаточно убедительной, чтобы в нее верить. В этом плане я действительно homo sovetikus - такой скептик. Но я разграничиваю понятия Бога, веры, религии и церкви. Для меня есть вера как потребность в любви. И потом, человек недостаточно крепко стоит на земле, чтобы верить только в себя.

* * *

Дмитрий Глуховский, родился в 1979 году, по окончании московской школы с углубленным изучением французского языка четыре с половиной года учился в Израиле. Далее - работа в Германии и во Франции. Был военным корреспондентом в Израиле и Абхазии. Работал на “Радио России”, в телерадиокомпании Deutsche Welle, на канале Euronews. Сегодня возглавляет редакцию интернет-вещания телеканала Russia Today, работает ведущим на радиостанции “Маяк” и главным редактором издательства “Популярная литература”. Как писатель-фантаст дебютировал в Интернете с книгой “Метро”. Получивший позже название “Метро-2033” роман снискал бешеную популярность у читателей и получил премию европейского литературного конкурса “ЕвроКон” - своеобразную “Нобелевку” мира фантастической литературы: книга была названа “Лучшим дебютом” 2007 года, а сам писатель - одним из самых перспективных молодых авторов Европы.

2033 год. Весь мир лежит в руинах. Москва превратилась в отравленный радиацией и населенный чудовищами призрак. Уцелевшие прячутся в метро, станции которого превратились в города-государства, но в туннелях его царят тьма и ужас. Главному герою Артему предстоит пройти через все метро, чтобы спасти свою станцию, а может быть, и все человечество... “Метро-2033”, называемая Глуховским юношеской пробой пера, сразу вызвала напряженные дискуссии. В Мурманске, например, физики-ядерщики и историки обсуждали саму возможность описанных в книге событий. А начальник московского метрополитена Дмитрий Гаев рекомендовал москвичам в случае ядерной атаки как инструкцию читать “Метро-2033”. Его поддержал глава диггерского движения Вадим Михайлов, который сказал, что в книге очень много правды. Впрочем, роман - не только “техника”, это и рассказ о том, что надо всегда оставаться человеком.

Ко второй книге - “Сумерки”, вызвавшей ажиотаж читателей России, автором изначально предъявлялись более жесткие требования... Газетные заголовки гласят о землетрясениях, ураганах, цунами, засухе, пожарах... Это знамения, и их сумеет расшифровать один человек. Переводя на русский дневник испанского конкистадора, он оказывается вовлечен в водоворот невероятных событий, который поможет ему понять прорицания и заглянуть в будущее - быть может, ценой собственной жизни. Дмитрий Глуховский: “Мы живем в эпоху начала конца. Россия - на очереди”.

Дмитрий Глуховский также автор опубликованных в сети сборников “Ночь”, “Рассказы о животных” и пьесы “Infinita Tristessa”.