Из вековых глубин - к космическим технологиям

Эмилия Хабибуллина

На протяжении сорока с лишним лет в первое воскресенье апреля отмечается День геолога. Поводом для учреждения профессионального праздника послужило знаменательное событие 1966 года - открытие нефтегазовых месторождений Западной Сибири. Накануне очередной даты о проблемах современной геологии “ВиД” рассказал заведующий кафедрой геологии Альметьевского государственного нефтяного института (АГНИ) доцент Рамис БУРХАНОВ.

- Рамис Нурутдинович, профиль вашего вуза предполагает разговор о нефтяной геологии. Полагаю, что не так много наших читателей знает, сколько ей лет.

- На самом деле вы поставили меня в довольно затруднительное положение, потому что всегда сложно установить, кто был первым. Если говорить о Татарстане, то официально отсчет ведется с 1943 года - с открытия первой скважины Ромашкинского месторождения. Но в исторических справках есть сведения, что первые колодцы и шахты на территории нашей республики начали строить еще в конце XIX века. Вспомним, что чуть позже благодаря Баку Россия вышла на первое место в мире по нефтедобыче. Тогда же очень быстро развивались нефтяная и газовая отрасли в США... Думаю, не ошибемся, если на вопрос о возрасте предмета разговора процитируем фразу из учебников: “Геология - одна из самых древних наук на Земле”. И действительно, использование на заре человечества кремня для разжигания огня или женские ювелирные украшения, найденные в самых нижних культурных слоях, - что это, как не попытка поиска и классификации минералов?

- Хорошо. Тогда возьмем 1943 год как отправную точку. Остались ли с того времени у геологии некие постоянные задачи и какие появились сегодня?

- Основная не задача, но цель геологическая понятна - найти новое месторождение, неважно: нефти, газа, угля, железа... Она осталась. А вот пути достижения уже совершенно другие. Если мы берем нефтяные и газовые месторождения, то их освоение начинается с тех пластов, которые обладают наибольшими запасами, и это логично. Кроме того, среди тысяч пластов геологи обязаны выбрать наиболее продуктивные. Если мы ошибемся, то на освоение месторождений можем потерять годы.

Нынешняя ситуация для нефтяной отрасли Татарстана очевидна: запасы углеводородов не вечны. Тем не менее запасы есть, но трудноизвлекаемые, некоторые даже пока неизвлекаемые. Потребность в нефти и газе, как и всякая потребность, по мере роста будет провоцировать развитие техники и технологии. Конечно, появятся новые машины, химические реагенты, которые позволят повысить нефтеотдачу пластов. Это МУНы (методы увеличения нефтеотдачи) третьего и четвертого поколения, которые еще надо создать. Кстати, мы уже сегодня видим технологии, которые являются их предтечей. И вот здесь роль вузов также велика, я бы сказал, принципиальна. Современному геологу нужны новая техника и технологии. Это цифровые геофизические станции и приборы, это программные комплексы, с помощью которых обрабатываются данные. Поэтому, соглашусь, при изначальной цели пути ее достижения и задачи у геологии, конечно, изменились.

- В этой связи определите, пожалуйста, роль геологии, в частности нефтяной, в экономике страны.

- Учитывая то, что основными источниками доходов страны нашей являются нефть, газ, уголь, металлы, и львиная доля валового внутреннего продукта создается этими материалами и полезными ископаемыми, то роль геологии, конечно, очень велика. Потому что в геологии есть такое плотно связанное с поиском месторождений понятие, как обеспеченность запасами, ресурсами. Она считается в годах, и стратегическая задача геологической службы заключается в том, чтобы эту обеспеченность увеличивать.

Но в целом именно в поисковой геологии есть проблемный момент: она не является источником мгновенной прибыли. Более того, это рисковая часть экономики: вы вкладываетесь в нее, понимая, что у огромной затратной части нет какой-либо гарантии на окупаемость. С учетом того, как работает наша экономика (а она везде так работает сегодня), проще развивать отрасли, дающие максимальные и быстрые прибыли.

- В прошлом году в ОАО “Татнефть” прошло несколько профильных научно-практических конференций, участники которых констатировали недолжное отношение государственных чиновников к стратегической роли геологии и нежелание вкладывать бюджетные средства в ее развитие.

- Да, эта проблема существует. Но, надо признать, вложения нужны разного уровня. К примеру, внедрение элементов космических технологий, наземные методы поиска, скважинные методы - сегодня это все цифровая техника. Так что одним молотком и кислотой уже не обойтись.

К тому же все геологи Татарстана понимают: несмотря на то, что месторождение может годами эксплуатироваться, запасы-то там остаются. Однако за длительное время разработки в его геологической структуре происходят сильные изменения - исчезает природная закономерность. Эти запасы нужно научиться открывать повторно, а с методологией пока у нас очень большие проблемы. С мертвой точки ее двигают быстро развивающиеся методы, например, 3D-, 4D-сейсморазведка. Но это вновь вопрос, тесно связанный с экономикой.

- Известно также, что одной из проблем современной промышленной геологии является рациональность разработки. Вопрос в конфликте интересов между недропользователями и государством. Первым нужны прибыль и сроки окупаемости, государству - нефтедобыча как стабильный источник дальнейшего пополнения бюджета. Каков ваш взгляд на это вопрос?

- Классически вопрос о рациональной разработке - это проблема выбора, причем во всех смыслах. Долгое время полагалось, что рациональная разработка - это достижение максимальных экономических результатов при минимальных затратах. Сегодня мы так подходить к проблеме не можем. Потому что, говоря о разработке нефтяных и газовых месторождений, мы прекрасно понимаем, что для многих регионов это еще и социальные, и экологические вопросы. И еще один момент. Рациональная разработка месторождений не является ни в коем случае аксиомой. Это понятие, которое будет постоянно трансформироваться, изменяться по мере того, как будет развиваться общество.

- Но ведь некоторые общие характеристики составить можно?

- Приведу пример. Несколько лет назад в “Татнефти” с лекцией выступал представитель British Petroleum. Он рассказал, как в компании решали вопрос о месте размещения скважины. Поставленную задачу комплекс компьютерных машин обсчитывал несколько месяцев и выдал сотни вариантов размещения этой скважины! Представляете?! Нам еще пока следует стремиться к такому уровню обоснования любых действий. Поэтому заданный вами вопрос чрезвычайно сложен, но в любом случае обязательно нужна инвариантность.

- Еще одной актуальной проблемой современной нефтяной геологии является увеличение коэффициента извлечения нефти (КИН). У Татарстана этот показатель не самый плохой - свыше 43%. Однако не секрет, что резервы для увеличения КИН есть.

- Коэффициент нефтеизвлечения напрямую зависит от развития новых технологий, и совершенно очевидно, что, во-первых, они будут комплексными. Одно из направлений - это то, что мы называем “интеллектуальными месторождениями”. То есть залежь сама подсказывает специалисту о своем текущем состоянии. Развитие информационных технологий уже дает возможность “напичкать” скважину огромным количеством разнообразных датчиков. Подобная система работает денно и нощно, собирая информацию и передавая ее в качестве рекомендаций специалисту. Возникает такой феномен, как “интеллектуальное месторождение”.

- Вы предполагаете использование нанотехнологий в сфере КИН?

- Конечно. Могу сказать одно: нефть залегает в микроскопическом поровом пространстве коллектора, а “нано” - это что? Это то же самое - 10 в минус девятой степени! И вот представьте, что очень маленький робот запускается в нефтяной пласт и полностью по нему проходит. В итоге мы получаем более реалистичное представление о строении залежи или процессах, в ней протекающих. А может быть, тысячи роботов пройдут по пласту, и по их данным мы нарисуем карту остаточных запасов... Конечно, сегодня это звучит как фантастика, но допустить идею можно, ведь запускают же роботов в кровеносную систему людей. Поэтому нанотехнологии имеют огромные перспективы в области исследования коллекторов, свойств нефти.

- Есть ли в таком случае вероятность того, что геолог в недалеком будущем станет человеком, не выходящим из-за компьютера?

- Что ж, геологи-промысловики, возможно, и да, но “полевики” - нет! Ведь чтобы найти - надо увидеть, взять в руки. Иначе этого просто не доказать! А промысловики - у них и задачи другие: добывается нефть, счетчики считают...

- Альметьевск - город небольшой, и, несмотря на удаленность от мегаполисов, АГНИ котируется очень высоко, даже на фоне столичных вузов соответствующего профиля. Вроде бы их образовательные программы поданы сквозь призму Кремля, провинциальные же - сквозь конус буровой. Согласны ли вы с этим утверждением?

- Если мы возьмем иностранные вузы - тот же Кембридж, Оксфорд - они все находятся в провинциальных городах. Однако это не мешает развитию научной мысли, техники и технологии. А основное преимущество нашего нефтяного института перед другими нефтегазовыми вузами России заключается в том, что он расположен в самом центре Ромашкинского месторождения.

- Но наверняка удаленность имеет и обратную сторону? Например, на состоявшемся недавно собрании Волжско-Камского регионального отделения РАЕН его председатель академик Ренат Муслимов заявлял о недостаточности финансирования государством фундаментальной науки. А нефтяные компании совершенно закономерно более заинтересованы в “прикладных” вещах.

- Могу свидетельствовать, что, начиная с 2000 года, компания “Татнефть” вложила в институт огромные средства. Благодаря этому наши лаборатории оснащены на хорошем российском уровне. К примеру, у нас есть такое оборудование для инженерной геодезии, как электронные регистрирующие устройства, программные комплексы для обработки данных, GPS-приемники, электронные тахеометры, программный комплекс “Credo”, геоинформационная система “Arc GIS 9.2”. Другое дело, что те же самые технологии меняются так быстро, что за ними не поспеваешь. Обновление программного продукта порой происходит быстрее, чем заканчивается учебный семестр! Но это недостаток, наверное, всех наших технических вузов. Они стараются подтянуться за предприятиями, а не наоборот. Поэтому, конечно, поддержка науки должна носить системный характер.

- Нельзя забывать, что АГНИ - единственный нефтяной вуз республики, который готовит специалистов и в области геологии в том числе...

- Уточню: геологического факультета в АГНИ нет. Но право работать и по этой специальности дают два десятка преподаваемых сотрудниками кафедры геологии дисциплин, которые пронизывают программы пяти факультетов. Для справки: кафедра создана в 2000 году в составе факультета нефти и газа, включает в себя 6 лабораторий (в планах создание еще одной). Тринадцать преподавателей ведут научные исследования по актуальным направлениям современной нефтяной геологии.

Из дополнительных видов деятельности кафедры нельзя не отметить ее геологическую школу для старшеклассников города; геологический кружок студентов, знаменитый своими экспедициями по стране (их результаты регулярно пополняют фонды собственного музея). А третье важное направление - на кафедре функционирует студенческая секция международной организации инженеров-нефтяников SPE-Volga. Благодаря этому студенты АГНИ получают возможность присутствовать на лекциях и научных семинарах ведущих специалистов мирового уровня.

- Рамис Нурутдинович, а что для вас значит ваш профессиональный праздник?

- Это дань уважения специалистам, работавшим во времена полевой и романтичной геологии. Сейчас это тоже присутствует, но в видоизмененном состоянии. Однако люди, связанные с нашей наукой, пронесли сквозь времена черты человеческого характера, присущие настоящему геологу. Это готовность прийти на помощь, поддержать... Поэтому в свой праздник геологи ощущают некое профессиональное единение. И это очень важно - когда люди ищут не источники противоречий, а то, что их сближает.

Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии