Собирающий отблески
03.01.2004 Общество

Собирающий отблески

Закалить волю

Соловьев был сыном известного русского историка. Он рос в духовной, глубоко интеллектуальной семье. Обстановка дома, “свои словечки и привычки, над всем чужим всегда кавычки и даже иногда испуг”, как напишет позже в поэме “Возмездие” его дальний родственник Александр Блок, развила в нем способность вживаться в образы и символы. Любимой книгой детства были “Жития святых”, которые произвели на будущего философа ошеломляющее впечатление. “Он стал испытывать и закалять свою волю во славу Божию. Зимой нарочно снимал с себя одеяло и мерз, а когда мать приходила накрывать его, думая, что одеяло сползло во сне, - ребенок просил не мешать ему поступать так, как считал нужным”, - пишет об этом периоде один из исследователей творчества Соловьева.

Владимир Сергеевич был воцерковлен с детства, торжественность и красота православного богослужения доводили его до экзальтации, даже до видений, где присутствовали мистические образы. Постепенно в период отрочества реальностью для него стала сфера умозрительная. Сам Соловьев так вспоминает об этом: “Самостоятельное умственное развитие началось у меня с появления религиозного скептицизма на тринадцатом году жизни. Ход моих мыслей в этом направлении был совершенно последователен, и в четыре года я пережил один за другим все фазисы отрицательного движения европейской мысли за последние четыре века”. Слава Богу, что духовный кризис завершился довольно-таки быстро, уже в студенческие годы Соловьев возвращается к духовному миросозерцанию. В 1873 году он пишет кузине: “Но этот мрак есть начало света, потому что когда человек принужден сказать: я ничто - он этим самым говорит: Бог есть все. И тут он познает Бога - не детское представление прежнего времени и не отвлеченное понятие рассудка, а Бога действительно живого, который “недалеко от каждого из нас, ибо мы им живем, движемся и существуем”. Можно предположить, что в этом духовном обновлении и находятся корни соловьевской софиологии.

Портрет Софии

Соловьев заканчивает университет и намерен продолжить учебу в Московской духовной академии. Исследователи полагают, что именно в период его пребывания в Сергиевом Посаде у философа зародилась идея Софии. Сам Соловьев трактует свой переезд как реальный поступок, корректирующий его духовные искания того времени. Он пишет в одном из писем: “Я имею задачу, которая с каждым днем становится для меня все яснее, определеннее и строже. Ее посильному исполнению посвящу я свою жизнь”. В конце 1873 года Владимир Сергеевич сдает в редакцию журнала “Православное обозрение” готовую рукопись своей статьи “Мифологический процесс в древнем язычестве”, где он руководствуется идеей обожествления материальных стихий мира. В этой статье идея софийности уже представлена. По Соловьеву, человек после грехопадения утратил возможность единения с Богом и был вынужден обожествлять внешние проявления. Внешнее начало он ассоциирует с началом женственности и материнства, а за внутренним, духовным закрепляет мужские качества. “Материальное начало воспринимает “образовательное действие” духовного божества, вследствие чего производится все многообразие природных форм”, - пишет один из исследователей творчества философа. Намеком проходит через эту статью образ Урании, Афродиты Небесной, в нем мы без труда узнаем Софию. Приблизительно через три года этот основной в философии Соловьева образ предстанет более выпукло.

Идея Софии становится главной для философа. С ее помощью он пытается воссоздать картину мира и истории. Практически всю жизнь он занимался этой философской проблемой, тесно соотнося ее с православным богословием.

“Высшее идеальное единство”, составляющее, по Соловьеву, цель и смысл жизни, осуществляется в любви, которая вносит в материальный мир истинную, идеальную человечность. Любовь как нельзя лучше проявляет индивидуальность человека. В любви торжество жизни над смертью, мистическая “Вечная жизнь”. Соловьев так понимал высшее значение любви: признание за любимым человеком “абсолютного, безусловного и бесконечного значения”.

Тяжкий сон

житейского познанья

Соловьев прожил короткую жизнь - всего сорок семь лет. И практически в год его смерти - в 1900-м - его учение пережило популярность такой величины, какой не было при жизни.

Милый друг, иль ты не видишь,

Что все виденное нами,

Только отблеск, только тени

От незримого очами?

Это его стихотворение стало, по сути, эпиграфом к тому, что делали в литературе “младшие символисты”, среди которых прежде всего следует назвать кузенов Александра Блока и Сергея Соловьева и их друга и соратника Андрея Бугаева, взявшего псевдоним Андрей Белый. Жизнь земная - отражение жизни небесной, в основе всякого земного явления лежит небесный символ.

Блок только однажды видел Соловьева - на похоронах родственницы. Он запомнил высокую, сгорбленную фигуру, нелепо ступавшую. “Экая орясина!” - прокомментировал случайный прохожий. Как позже вспомнил в одном из писем Александр Александрович, он чуть “не убил его”.

Зато мистические встречи с Соловьевым на страницах его философских трудов и стихов происходили постоянно. Лето 1901 года Блок назвал “мистическим”, у многих стихов, написанных в это время, эпиграфы - строчки из Соловьева. В этот период роман Блока и Любови Менделеевой доходит до наивысшей точки. Естественно, он знакомит возлюбленную с трудами Владимира Сергеевича. Дочь ученого-естественника относится к ним с прохладцей, словно чувствуя опасность, которая грозит ей лично. А заключалась она в следующем. Александр Александрович воспринял учение Соловьева о Вечной Женственности как руководство к действию. Блок и его друзья начали обожествление Любови Дмитриевны, приняв ее за земное воплощение “Девы, Зари, Купины” и так далее, а ее живую, как она упрекнула их позже в мемуарах, “не заметили, просмотрели”. Летом 1903 года, незадолго до свадьбы Блока, в его имение приезжают Сергей Соловьев и Андрей Белый. До наших дней дошла фотография: два завзятых мистика сидят за столом, на котором стоят фотографии Владимира Соловьева и юной Любы. Каждое слово, каждый жест Менделеевой тут же мистически трактуются, а сама свадьба, которая произошла 30 августа 1903 года, была объявлена ими как “начало нового теургического периода”. И хотя Менделеева просит: “Пожалуйста, без мистики!” - ее не слышат.

“На Прекрасных Дамах не женятся!” - со свойственной ей категоричностью заявила Зинаида Гиппиус. Блок все-таки женился, но годы, проведенные в мистическом тумане, когда трудно было отличить, где игра, а где жизнь, внесли сумбур в отношения, и семейная лодка супругов Блок очень скоро дала течь, хотя они так и не расстались до конца дней.

Мистическое учение Соловьева не было предназначено для “домашнего употребления”. Впрочем, сам философ не был в этом виноват - он жил так, как учил в своих книгах. Был чист и наивен, подобно ребенку, и если заблуждался, то искренне.

Кстати: философское наследие Соловьева в обязательном порядке изучается в духовных учебных заведениях, хотя, по мнению Русской православной церкви, философ все же стоит ближе к католицизму. В его книгах находят некое противоречие с современной религиозной мыслью, впрочем, в главном все-таки наблюдается единство.

7
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии