Храмы восстанавливает ХРАм. Реставраторы могли бы спасти и деревянную Казань

Стол стоял на месте престола.

Она получила блестящее академическое образование в Санкт-Петербурге. Вернулась в Казань в 1982 году и три года проработала в реставрационной мастерской, которая тогда находилась в Петропавловском соборе, храм в то время еще не был возвращен епархии. Стол Аксеновой стоял на том месте, где сейчас находится престол собора. Кстати, Петропавловский она сейчас как архитектор и реставратор опекает. Потом судьба сделала крутой вираж: комплекс свияжских храмов передали Музею ИЗО и ее пригласили помочь создать заповедник, она проработала там около трех лет старшим научным сотрудником. Наверное, не будет преувеличением сказать, что Аксенова из архитекторов-реставраторов одна из первых начала писать об уникальности и трагедии Свияжска. В начале девяностых она с коллегами и друзьями ушла в "свободное плавание" - так появился ХРАм, целью которого стало сохранение архитектурного наследия России. Одна из первых побед - спасение чудесной деревянной церкви в Ходяшево Зеленодольского района, церковь, к сожалению, позже сгорела. Русское Никольское, то самое, где Каравон и русские песни в хороводе - церковь здесь также спас ХРАм. Его сотрудники начинали в Никольском практически с нуля - до нас дошло только тридцать процентов от постройки. Возродили храм по сохранившимся документам, по аналогам. Настал момент, когда на колокольне церкви села Русское Никольское зазвонили колокола - в этот момент реставраторы и архитекторы поверили: работа окончена.

Больной град

Я прошу: "Давайте поговорим о Свияжске". Ирина вздыхает: "Это больно...". Она хорошо знает историю нынешнего острова, когда-то процветавшего уездного городка, над которым плыл перезвон колоколов и солнце играло в луковках многочисленных церквей. Но при этом история Свияжска - страшная, иногда мистическая. Что делать, прикасаться к старине и не быть мистиком, наверное, не получится. Старый дом хранит тени живших в нем людей, он буквально впитывает их смех, радость или слезы. Все это может почувствовать реставратор. И если он сможет понять, разгадать, что же хранят старые стены, контакт с жилым домом или церковью у него получится, а значит, объект может быть спасен.

А Свияжск? Вспомните историю его возникновения, ужас для его жителей, который начался сразу после революции, страшную тюрьму и психушку... Кажется, каждый метр земли на этом острове полит слезами. Свияжск сыграл мистическую роль и в судьбе Ирины, именно из-за него она оказалась в Казани, хотя предполагала, что останется в Питере. В свое время она взяла тему диплома "Туристический комплекс близ Свияжска". Ее работа на преддипломной практике была столь интересной и глубокой, что в Петербург полетел запрос на нее. Так она оказалась в Казани.

...Она приплыла на Свияжск пароходиком, остров в то время был иным - не было монастыря, не было ни одного действующего храма, даже церковь Константина и Елены еще не была передана епархии. Но был на острове "губернатор Азбукин" - классный специалист, который представлял интересы реставрационной мастерской. Аксенова подружилась с островитянами и считает то время счастливым. Хотя сразу же поняла реальность Свияжска - это не только остров, то есть часть суши, омываемая водой, но и остров как бы в социальном плане, он стоит словно в отрыве от всей республики. Ей удалось собрать много уникальной информации, той, что, может быть, до сих пор не озвучена в прессе. Про те времена, когда центром острова были тюрьма и колония, Ирина говорит: "много печали". Информацию получила от старожилов, сейчас практически никого из них нет уже в живых. Реставрация событий зачастую предшествует реставрации очередного объекта - так поступают хорошие реставраторы, профессионалы от Бога, для которых духовное и душевное важнее материального.

Потом постепенно начали передавать епархии храмы - Константина и Елены, где настоятелем стал друг детства Ирины, Успенский собор.

Она вспоминает, как они - будущий наместник монастыря, инвесторы, благодетели, сама Ирина плыли на остров на пароме, полные надежд и планов. Увы, очень и очень многое до сих пор не воплотилось в жизнь. Насколько возможно, она помогала свияжским объектам.

- Есть хорошая концепция возрождения острова - и экономическая, и социальная, и культурная, - говорит Ирина Аксенова. - Но помимо всего нужен большой молитвенный подвиг многих людей. Свияжскую землю надо отмаливать, иначе ничего не будет. Но это все-таки благословенное место, поэтому Свияжск еще и держится. Нельзя переоценивать зло.

ХРАм приходит

на помощь

Если говорить о храмах, то их сегодняшнее положение и то, что было, скажем, двадцать лет назад, оно разное. Сегодняшнее материальное состояние мало способствует возрождению. Храмы находятся на самовыживании, ну неоткуда епархии взять денег, чтобы помочь батюшке, восстанавливающему церковь. Благодетелей на всех не хватит. Но каждый храм - памятник, очень важно, чтобы им занимался не случайный человек. Естественно, сначала думают о духовном, стараются создать общину, но ведь и "тело" храма надо "лечить". И здесь важен тот, кто все будет делать по уму. И всем понятно, что чем в более удручающем состоянии находится памятник, тем больше денег надо на его возрождение. А где их найти батюшке, который бьется в одиночку или с небольшой группой прихожан, чтобы свой храм восстановить? Но не теряет надежду священник, начав со сбора документов, и здесь его подстерегает масса сложностей, потому что храм его - памятник истории и архитектуры, относиться к нему надо по-особому. И тогда появляется ХРАм. Подсказывает первые противоаварийные мероприятия и дальше "подключает систему". Так было с Русским Никольским, где поначалу не было денег ни копейки. ХРАм начал с советов, потом появился спонсор и заказал ХРАму проект реставрации - эскизный, позже рабочий. По ним храм и был восстановлен. Всему этому предшествовало полноценное обследование фундамента и стен. Реставраторы даже ездили, заказывали колокола, искали специалистов, которые могли воплотить идею в жизнь. И храм воскрес.

Тяжело восстанавливать храмы, через такие искушения проходят реставраторы... Иногда приходится близким ездить по святым местам, чтобы отмолить их. Когда на Свияжске снимали с церкви Всех Скорбящих Радости крест на реставрацию, у Ирины ночью практически остановилось сердце. Темные силы не дремлют, но свет все равно сильнее. Поэтому, закончив один объект, архитекторы из ХРАма переходят к другому.

К 1000-летию Казани ХРАм занимался Петропавловским собором - архитекторы разработали проект реставрации этого комплекса. Ирина и сейчас отвечает за комплекс, который включает не только собор, но и колокольню, и надвратную церковь Козьмы и Дамиана, дом Михляева, дом причта. Комплекс Петропавловского собора Аксенова считает одним из благополучных. Здесь не разводят самодеятельность и, задавая умные вопросы, принимают правильные решения, направленные на то, чтобы памятник мог жить максимально комфортно.

Аксенова помогает Аксенову

ХРАм и Ирина Аксенова заняты сейчас, помимо других 30 объектов, домом нашего замечательного земляка Василия Аксенова на Карла Маркса. Дом, считает Ирина, очень интересный, хотя слухи о том, что там жила Гала Дали (Дьяконова), оказались вымыслом. К сожалению, бревна, из которых сложен особняк, не подлежат "лечению", так что дом будет восстановлен из новых материалов. Дом, где в сороковых годах прошлого века жил Василий Павлович, был построен в начале XIX века, возраст солидный, он мог бы давно разрушиться, но спасло его то, что он был под обшивкой, и то, что в нем постоянно жили люди. Живые души нужны домам! Аксенов поначалу к мысли о реставрации отнесся настороженно, но потом согласился: домом надо заниматься и даже вспомнил, кто где жил. Но концепция работы все-таки шире. Сейчас речь идет о возрождении усадьбы, потому что исследования показали: у Апехтиных, первых владельцев дома, была усадьба. Планировка самого дома характерна для классицизма: ось, на которую "нанизаны" комнаты, есть анфиладность. Естественно, было много хаотичных переделок. Теперь дом будет спланирован немного по-иному. На первом этаже разместится мемориальная комната семьи Аксеновых, в мезонине - апартаменты Василия Павловича: прихожая, кабинет, комната отдыха, санитарный блок. В подвале предполагается сделать джазовое кафе. На первом этаже будет и еще одна фишка - литературно-музыкальный салон. Логично он здесь объясним: сестрой Апехтина была Александра Фукс, хозяйка одного из самых известных салонов в Казани, где даже бывал Пушкин. ХРАм надеется, что дом Аксенова будет восстановлен к очередному "Аксенов-фесту" в октябре этого года. Дай Бог сил и здоровья Василию Павловичу, которого все мы ждем. Кстати, в работе казанцам помогут москвичи: проект дизайна кафе и комнат выполнили друг Аксенова Андрей Макаревич с сестрой Натальей.

Еще один проект, связанный с деревом, - усадьба Боратынских. По программе "Мирас" выделена небольшая сумма денег, и ХРАм, Бог даст, в ближайшее время начнет спасать этот единственный в своем роде памятник архитектуры. Дом Боратынского не жив, но и не умер. Он едва дышит. Нужен человек, который придаст ему силы для "выздоровления". Если учесть, что Ирина Аксенова стояла у истоков спасения этой усадьбы, дружила с первым директором музея Боратынского Верой Загвозкиной, общалась с правнучкой поэта Ольгой Архиповной, заниматься этим объектом - ее святое дело.

Их можно было спасти!

Когда приходится говорить с городскими властями об утраченной Казани, как правило, отвечают: деревянные особнячки нельзя было спасти, они уже не были "живыми". Давно хотелось узнать мнение об этом профессионала-реставратора. И, естественно, я задала этот вопрос Ирине Аксеновой.

- Я как человек, который любит и знает дерево, говорю: можно было спасти! В Швеции, например, стоят деревянные дома XII века. Стоят, как будто построены в прошлом году. Конечно, там иные условия. Но при более гуманном отношении к нашим деревянным особнякам, самым трогательным в исторической среде Казани, они бы были живы. Припомните, на улице Декабристов, неподалеку от Энергоуниверситета, стояли очаровательные деревянные дома? И была одно время идея разобрать их и сделать музей деревянного зодчества. Есть же такие в некоторых городах. А дома с улиц Тельмана, Вишневского, Достоевского?.. Конечно, мы бы потеряли среду, но сохранили бы памятники. Но мы потеряли и эти дома, а они были, как песня...

И во имя того, чтобы "песня" окончательно не умолкла, трудится ХРАм.