Колечко с голубым камешком. Ей подарили его в концлагере
11.11.2008 Общество

Колечко с голубым камешком. Ей подарили его в концлагере

Восемнадцатилетне она встретила в Кенигсберге, в концлагере. Проснулась утром в бараке и обнаружила у кровати несколько зеленых веточек и простенькое колечко с синим камешком. Майя так и не узнала, кто из женщин, живших с ней в бараке, сделал ей этот подарок.

Вечера близ Белостока.

Так уж вышло, что когда развелись родители, Майя Серебрякова, тогда еще Маршева, оказалась с матерью и младшей сестрой Диной у дяди в Белостоке. Дядя был летчик. Приехали, обустроились в этом польском городке, который на время стал советским. Жизнь здесь, вблизи границы, была неспокойной - то тревога, то затемнение.

21 июня 1941 года Майя сдала последний экзамен по физике в школе, где учились советские дети, и решила отправиться с одноклассниками в кино. Народу возле кинотеатра, где должны были демонстрировать фильм "Вечера на хуторе близ Диканьки", собралось много, но в зал почему-то никого не пускали. Так прошло два часа. Фильм, начавшийся с большим опозданием, окончился в полночь. Потом они всем классом, со смехом и песнями, расходились по домам по темным улочкам Белостока. Дома Майя еще долго рассказывала фильм маме, улеглась уже на рассвете. От страшного грохота проснулись сразу же, выскочили во двор - все небо было заполнено самолетами с крестами, а на землю летели трассирующие пули. В суматохе потеряли дядю и его семью, с узелком, сделанным из скатерти, влились в общий поток беженцев. Майя держала в руках куклу и котенка.

Их сразу же начали бомбить. Однажды, встав после того, как самолеты улетели, они с мамой увидели, что Дина продолжает лежать. Подбежали, подняли - у девочки вся спина была в крови, осколок от бомбы вошел глубоко. Кстати, он у Динары Николаевны до сих пор - удивляет врачей при рентгене. Тогда мама сняла с себя рубашку и перевязала девочку, и опять тронулись в путь. Трое суток шли, прибившись к выходящим из окружения солдатам, те их чуть-чуть подкармливали - по сухарику давали. Потом сказали: " Если мы сейчас встретим немцев, будем отстреливаться, так что ты, мать, иди с девочками в сторону".

И они пошли на восток, куда уже двигалась огромная колонна из людей и техники, а небо там, куда они уходили, пылало заревом. С тех пор Майя Николаевна не может смотреть на закат: сразу вспоминает то июньское небо в Белоруссии.

Вещей при них не было, узелок давно уже потеряли. Шли в летних пальтишках, легоньких платьицах, парусиновых туфельках, мама сняла и выбросила туфли на каблуках и передвигалась, обмотав ноги тряпками. Просили милостыню у местных жителей, но мало кто подавал. Маршевы были абсолютно измучены, когда добрались до крохотной - в одну улицу - белорусской деревеньки. Из самой бедной хаты к ним навстречу вышла женщина: "Беженцы? Заходите, милые. Сейчас вас кормить буду".

На запад

Они прожили в этой деревеньке почти два года, идти было некуда, фронт ушел далеко на восток. Чем кормились? Просили милостыню, работали на поляка-помещика, который вернулся в свое имение. Кстати, он почему-то русских девчонок выделял - то булку даст, то бутылку молока. И все говорил: " Когда ваши вернутся, скажете, что я к вам хорошо относился".

Кругом были партизаны, и вся деревня подкармливала их. Девочки ходили по ягоды, собирали ведра черники и отправляли в партизанский отряд. Естественно, всех жителей деревни переписали немцы, выдав временные удостоверения личности.

В конце 1943 года кто-то, скорее партизаны, убили помещика. И тут же в село нагрянули каратели из полицаев. Вывели на луг перед церковью двадцать связанных одной шеренгой мужчин и расстреляли, согнав посмотреть на это зверство всю деревню.

Вскоре после этого окончилась и жизнь Маршевых в белорусской деревне - приехали два немца на мотоцикле и увезли их в город. Так они попали в свой первый лагерь, где им пришлось жить среди нескольких сотен заключенных. Охрана этого лагеря была не очень строгой, так что кто-то из белорусов периодически сбегал, но Маршевым бежать было некуда. Дальше их перевезли в Белосток и поместили в бараке, где находились больные тифом, здесь они пробыли несколько дней. А потом снова товарный вагон - и восточная Пруссия, Кенигсберг.

Им повезло - благодаря упорству матери они все попали в один лагерь. Он располагался при пивоваренной фабрике. Заключенные работали в цехе, где был конвейер, - надо было быстро очистить картошку и опустить ее в отверстие. Картошку эту затем сушили и отправляли на фронт немецким солдатам. В один из первых дней мама Майи неожиданно потеряла сознание прямо у конвейера - мастер-немец стегнул ее по лицу нагайкой. Майя бросилась, схватила его за руки, подбежавшие заключенные еле оттащили ее в сторону. Мать унесли в подсобное помещение, но вскоре упала без сознания и Дина. У них был тиф. Больных увезли в другой лагерь, где были пленные советские врачи, вскоре туда попала и Майя. Когда поправились, снова попали в лагерь при пивоваренной фабрике.

Работали они по 12 часов в сутки, еда была скудной - немного желудевого кофе, две фрикадельки из кильки и немного рыбного бульона. Подкармливали себя тем, что иногда могли украсть пару картофелин, а потом испечь их в печке в бараке. Но жизнь брала свое - вечерами в бараке пели песни, иногда опустошали близлежащее кладбище - воровали цветы с могил, пробравшись под колючей проволокой.

Весной 1945, когда советские войска взяли Кенигсберг в кольцо, у узников появилась надежда. Немцы, эвакуировав практически все свое население, хорошо укрепили город. Пивоваренную фабрику охраняли эсэсовцы, которые совершенно не собирались сдаваться. Они, спрятавшись в дальних помещениях, сделали из заключенных своего рода живой щит. Спас один из узников, который выбрался наверх и закричал: "Не стреляйте, здесь свои!".

Потом был долгий пеший путь с провожатыми через всю Пруссию. 9 мая застало их в Литве. Рано утром поднялась такая стрельба, что Маршевы подумали: снова немцы пришли. Но это была Победа.

Им повезло: пройдя через все мытарства, мама сумела сохранить документы, так что с получением паспортов проблем практически не было. Когда в Казани их, изможденных, в лохмотьях, увидела мамина подруга, она не сдержалась, заплакала: "Девочки, вы ведь как старухи...". А они мечтали об одном - пойти в школу доучиваться.

Майя Николаевна потом всю жизнь прожила в Казани. Окончив учебу, работала на одном из заводов. У нее прекрасный сын и замечательные внуки. Перед 9 Мая, как правило, встречается с друзьями - такими же несовершеннолетними узниками фашистских лагерей, которые объединились в ассоциацию. Вот только колечко с голубым камешком она потеряла.
7
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии