С нами навсегда
26.10.2008 Культура

С нами навсегда

В Казани гала-концертом "Нуриев навсегда" завершился международный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева.

Два последних вечера были отданы гала-концерту - финальному, очень громкому аккорду фестиваля. Мы привыкли к тому, что гала-концерт - это всегда собрание известных имен, когда один исполнитель сменяет другого. Никто и не ждет от концертных программ четкой режиссуры и внутренней драматургии. Оказалось, что напрасно. Концерт может превратиться в спектакль, естественно, условный, но тем не менее объединенный единой сюжетной линией.

На этот раз, в год семидесятилетия Рудольфа Хамитовича, честь заниматься гала-концертом была отдана балетмейстеру Венской оперы Вакилю Усманову. Его высокие креативные способности, возможность привезти в Казань европейскую команду исполнителей, помноженные на новые технические возможности сцены нашего оперного театра, подарили публике пронзительный, щемящий спектакль о судьбе артиста - противоречивого, талантливого фанатика, "Чингисхана танца, фотогеничного, как Мэрилин Монро".

Основной блок гала-концерта - номера из репертуара Рудольфа Нуриева в исполнении солистов Гранд опера, где он несколько лет работал директором и балетмейстером, солистов Венской оперы, Большого театра. "Спящая красавица", "Дон Кихот", "Ромео и Джульетта". Современный танец - провоцирующий, интригующий, спорный, но, безусловно, любопытный - Рудольф отдавал дань и ему, при этом оставаясь убежденным танцовщиком академической школы.

Один из номеров вызвал особенно тревожное чувство, он шел на мотив знаменитых "Бубличков" и назывался "Стамбул 1920 года". Человек в офицерских галифе с обнаженным торсом отчаянно отплясывал под эту лихую мелодию, а в конце танца связывал себе ноги ремнем. И - это мы уже должны были дофантазировать - делал шаг в бесконечность. Стамбул в 1920 году - прибежище для эмигрантов, для разгромленной царской армии. Эмиграция чаще всего не бывает счастливой. Рудольф крепился: "Если живешь в Риме, будь как римлянин", - говорил он, повторяя, что это - лучшее средство от ностальгии. Ностальгия в Стамбуле в двадцатые, думаю, мало чем отличалась от ностальгии в Париже в девяностые. Чувство бесприютности даже при наличии квартиры на набережной Вольтера с окнами на Лувр всегда болезненно.

Финал гала-концерта мог потрясти даже людей не эмоциональных. Опять балетный класс, опять Рудольф в шелковом халате, идут последние минуты его земной жизни. Поднимается платформа, и на ней застыли все участники гала в концертных костюмах - его герои, пришедшие проститься. И все это на фоне знаменитого печального и торжественного хора из "Набукко" Верди. А потом выходят служители с бокалами, и персонажи оживают, они пьют не за упокой, за здравие - ведь Нуриев навсегда! От задника отделяется детская фигурка, на которую ангелы надевают крылья - вот и новый маленький Руди, о котором мы скоро услышим, родился где-то... Он будет с нами силой своего таланта, теперь уже навсегда.
1
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии