Остров старых сокровищ

Резко материализовавшийся в ответ худой мужчина, словно проявившийся на фоне металлического забора кот из "Голубого щенка", бросил вначале оценивающий взгляд на потрепанную книжку в руках, затем - такой же - на меня и повесил в воздухе тягучее:

- Пятьдеся-а-ат…- с явным намеком превосходства и уверенностью в том, что назвал очень удачную для себя цену.

В других обстоятельствах и с другими персонажами полтинник моментально перекочевал бы к продавцу: "Сто лет одиночества" завораживало умы намного раньше Коэльо и иже с ним и, скорее всего, переживет не только этих современных "магов", но снисходительный тон спровоцировал включение в игру.

- Нет, - говорю как можно более равнодушно, - дорого.

Кот моментально меняет тактику и уже совсем по-деловому осведомляется:

- А сколько бы вы за нее дали?

Называю половинную цену, внутренне холодея от кощунства и порядковой разницы по сравнению с бирками в магазинах:

- Книжка старая, вон и углы пообтерты…

Кот морщится, но соглашается: плоховат товар, и в итоге сходимся на тридцати рублях. Да и действительно, что взять с книженции черно-белой, без картинок, толстой вдобавок, с плотным шрифтом, то ли дело рядом лежащая кухонная энциклопедия? У той и переплет солидней, и фотографии такие, что аппетит разыгрывается уже на третьем снимке… Ее "эксперт" оценивал в "стольник" и, безапелляционно оставляя за сим изданием народное "бестселлерство", уступать ни рубля не желал.

Маркес ныряет в сумку и путешествует уже по другим развалам, молчаливо подтверждая историческую закономерность: "Белинского и Гоголя с базара понесут" еще не скоро, а астрофизические очерки всегда будут проигрывать детективам.

Рябь рядов то уныло, то кричаще отталкивающих, кормила взгляд потертым драпом, пожелтевшим кружевом, сбитыми носами старой обуви - клада для винтажного дизайнера, волшебно мутного стекла и колченогих самоваров. Она же неожиданно привела к практически точной проекции первого остановившего взгляд "прилавка", правда, совершенно иного, с позволения сказать, "бутикового" уровня. То был деревянный крашеный павильончик, фасад которого облагораживала старая живопись, стенды, увешанные медальонами, монетами и керамическими безделушками, а также огромной рукотворной вывеской: "Куплю старину!".

А в стороне богато, несмотря на темень и потрепанность переплетов, стояли "лучшие подарки" разных форматов, от одного только вида "ятей" и "еров" которых сущность искателя начинала ликовать.

Но что же здесь? Да то же, что и на входе: "Библия" - да, полторы, а эта вообще три тысячи… Псалтырь - тысяча. Карманный медицинский справочник с корректно-галантными описаниями физиологии и симптомов - пятьсот.

- Возьмите, вон, Некрасова, - кивает бойкий товарищ по ту сторону лавки древностей на небольшую, скромную книжицуя сомнения. - За триста отдам…

Серо-зеленая обложка мягко, по-старушечьи доверчиво легла в ладони и заставила грустно улыбнуться материализовавшейся рефлексии на недавние мысли: это была "Кому на Руси жить хорошо".