Романтик с характером реалиста

- Фатих Саубанович, вам сейчас приходится встречаться с министром сельского хозяйства, ревности к нему нет?

- Абсолютно. Хотя не скажу, что министерство меня защищает или создает особые условия. Мы три года подряд выходим на первое место по урожайности зерновых. Мы - единственный экономически эффективный район Татарстана. Это многим может не понравиться. Но мои слова подтверждаются цифрами. Сейчас часто применяют выражение “реальная экономика”. Я же употребляю выражение “реальная экономика Республики Татарстан в аграрной промышленности”. Это когда при высокой рентабельности есть прибыль, нет долгов по товарному кредиту, за электроэнергию, газ. А то бывает, что рентабельность высокая, а зарплату не получают. У нас такого не случится.

Приехав главой Нурлатского района, Сибагатуллин первым делом выплатил зарплаты и пенсии. С той осени прошло шесть лет, но народ помнит, как получали “живые” деньги. Сейчас о высоком уровне жизни в нурлатском крае могут красноречиво рассказать целые улицы, застроенные элитным жильем (кстати, стоимость одного квадратного метра почти как в Казани - триста-четыреста долларов), и машины, которые имеет практически каждая семья. А есть еще целые поселки с двух- и трехэтажными коттеджами на три человека.

Если присмотреться к ландшафту, многое здесь напоминает маленькую Швейцарию - пригорки, с которых хорошо катиться на лыжах, сосны и ели, петляющие у подножья холмов речки. И - устроенный, уже напоминающий европейский, быт. Все, что здесь делается, творится поистине с размахом, без скидок, что “мы - провинция”. Стильный Дворец культуры, интерьерам которого могут позавидовать многие столичные театры - зал с прекрасной акустикой, фойе с зеленью и журчащими фонтанчиками. Продумана даже такая интимная мелочь, как кресла в дамской комнате, где дамы могут поправить макияж и прическу. В том же здании, в помещениях, стилизованных под старину анфиладой арок, строится краеведческий музей.

В новом родильном доме - центре “Мать и дитя” - двухместные палаты с евромебелью, кроватки для новорожденных с подогревом. В профилакториях - процедурные кабинеты, оснащенные оборудованием, как на дорогих европейских курортах. Цены на путевки сюда более чем реальные, так что отдохнуть пару недель и подлечиться может практически любой житель района.

Спортивный комплекс - особая гордость Нурлат. Он таков, что здесь можно проводить международные соревнования по многим видам спорта. Сам глава администрации некоторое время назад был удостоен Почетного знака Госкомспорта РТ за личный вклад в физкультурное движение в республике, год назад он получил Национальную премию “Здоровое поколение XXI века”.

- Похоже, что пост руководителя района вы уже переросли, нет желания вернуться в Казань?

- Пока желания нет, но такой переезд зависит не только от меня - от Президента и от пожелания народа. В Нурлатах я себе занятий еще лет на десять найду. Какой пост человек занимает, как называется его должность... С годами понимаешь, что не это главное. Важнее всего в жизни - не терять свое лицо и иметь действительно верных друзей, которые и в радости, и в беде с тобой.

- В свое время, приехав, вы выплатили пенсии и зарплаты. Откуда вдруг деньги взялись, у вас есть Аладдин с его волшебной лампой?

- Все мои друзья говорят: Сибагатуллин не кормит того, кто не работает. Кормить не будет, и сам он не из тех, кто, не поработав, сядет за стол. Бездельников я не жалею. У меня принцип: работай - и будешь богатым. У меня стаж - тридцать семь лет, я закончил ветеринарный институт, доктор ветеринарных наук, хотя защищался по экономической тематике. У нас сейчас много экономистов... За многих из них, за тех, кого я когда-то уважал и к кому прислушивался, мне сейчас стыдно. Аганбегян, Абалкин, Явлинский... Когда-то на них хотелось равняться. Наша страна страдает из-за них и им подобных теоретиков. В России же нет нормальной экономической программы. Мы нарушили неприкосновенный закон - закон прибавочной стоимости. Без прибавочного продукта, как вы знаете, нет прибавочной стоимости. А этот продукт создается на производстве. Мы нарушили классическую формулу деньги - товар - деньги. Развелось множество банков. Формула стала читаться как деньги - деньги - деньги. Потом возникло понятие бартера, формула стала звучать товар - товар - товар. Как при феодализме, топор стали менять на овечку.

- Что же делать, выход-то есть?

- Без продукции нет рынка. На рынке должна быть наша конкурентоспособная продукция. Мы стараемся ее выпускать. Например, в Израиле, где я был в середине девяностых, мне министр сельского хозяйства назвал цифру: рентабельность их сельского товаропроизводителя в среднем сорок процентов. А у нас - если двадцать, мы говорим хорошо. Если у кого-то двадцать два процента рентабельности, мы его оберегаем, колхоз ли это, совхоз ли - пусть живет, нельзя его разрушать. Получается, рентабельность есть, а денег нет, товарные кредиты не могут закрыть. Где же деньги-то? Это какая-то виртуальная экономика в аграрной промышленности. В отдельно взятом районе эту проблему не решить, но стараться надо! Мы, например, за эти годы очень сильно увеличили доходную часть бюджета.

- Каким образом?

- Мы увеличили ее в десять раз за четыре года. Как? Работали на реальную экономику. Все, что у нас есть, - за-ра-бо-та-но. Мы сейчас район-донор.

- А нефтяники помогают?

- Помогают. Но “из ничего не выйдет ничего”. Когда я приехал, у нас было три НГДУ, сейчас их четыре. Если бывает сверхплановый доход, можно поддержать и сельское хозяйство. Мы не даем средства на что-то одноразовое, например семена, а можем дать, скажем, на приобретение техники, на удобрение. Так вот, когда я сюда приехал в конце 1996 года, то сразу же составил программу развития аграрной промышленности. Как я говорил, без продукта невозможен рынок, без продукта не бывает денег. Нынешней зимой я, например, мог сказать, что производство молока было невыгодным. Окупаемости мало. Но уже все лето работали на зимнее молоко: корма есть, коровы есть, помещения, база подготовлена. И сегодня поздно думать, что литр молока стоит пять рублей, а литр минеральной воды - пятнадцать. Надо производить это молоко хорошего качества. Зимнюю программу для животноводов надо составлять в начале лета, решить, заготавливать корма или нет. Зимой же время думать о том, какие экономически выгодные культуры надо высаживать летом. Два года назад было выгодно производить пшеницу, но спрос на рынке меняется. Цена на тонну основательно упала.

- Эти правила меняющегося спроса вы железно выдерживаете?

- Да. Зная, что спрос упадет, мы вводим новые культуры - рапс, пивоваренный ячмень, регулируем, какой продукт и в каком количестве производить. Например, стоимость сахарной свеклы возросла в два с лишним раза за два года, и, по прогнозам, будет повышаться, поэтому этим летом мы должны занять под нее не три тысячи гектаров, а шесть с половиной тысяч. А вот молоко, как мы с вами говорили, невыгодно. Поэтому поголовье коров мы увеличивать не будем. У нас были животноводческие хозяйства, которые за последние тридцать лет не преуспели, их заставляли насильно разводить коров, но зачем? Их логичнее ликвидировать. У нас же сейчас выгоднее выращивать свиней.

- Рядом с вами находится Самарская область, где закупочные цены выше, в связи с этим проблемы не возникают?

- А мы туда тоже продукцию продаем. Были проблемы, но, спасибо Президенту, он их разрешил. Года три назад пытались эти продажи запретить, и я обращался к нему за помощью. У нас же контракты были. Мы производим качественную продукцию и должны продавать ее за адекватную цену. Почему кто-то должен накладывать эмбарго на наши сделки? Мы, например, произвели больше всех хлеба и тут же все продали - в Москву, у себя в Татарстане... Товарный кредит выполнили к 1 ноября 2002 года. В республике нет другого района, где бы он был выполнен.

- Трудно работать с людьми, которые привыкли, что за них все решают?

- Трудно. Я объясняю людям, что работают они не на заведующего фермы, не на главу администрации, а на себя, на свою семью. Такого разгильдяйства, пьянства, как в нашей стране, я не видел нигде, хотя, спасибо нашему Президенту, объехал много стран. Не знаю, может быть, в какой-то отрасли переход от социализма к капитализму завершится через десять лет, но не в земельных отношениях. У нас он минимум пятьдесят лет еще будет продолжаться. В этот период от того, кто управляет отраслью, от его умения планировать, многое зависит. Если мне руководитель хозяйства жалуется на воровство, я говорю: они не воруют, они свое берут - то, что ты, нерадивый руководитель, им недодал. Ты в хорошем доме живешь, каждые два года машины меняешь, откуда это все? Они совестливые, что тебя терпят.

- Один человек с этим, будь он самым выдающимся менеджером, не справится, нужна команда. У вас она есть, и работает на износ. Как вы этого добиваетесь?

- Я за эти годы многих руководителей поменял и многих, напротив, на руководящие посты выдвинул. Но вы спросите их: хоть один из районных руководителей раньше меня вставал? Когда есть необходимость, в четыре утра поднимаюсь, во время посевной в три встаю. Пяти часов сна мне достаточно. Чтобы аппарат, подчиненные работали, надо самому работать. Другого способа еще не придумали. Свободным я никогда не бываю, свободными мы на том свете станем. Самое главное: сколько бы я ни работал, мне это не в тягость. Свой день я сам планирую, в отличие от работы в Казани. Мне в понедельник на кабминовскую планерку к восьми часам бежать не надо. Я совещания провожу - как научно-практические конференции. Не говорю “делай так и вот так”, а советуюсь, мы ездим в хозяйства и на месте решаем, что нужно в каждом конкретном случае предпринимать. Привожу, скажем, в два благополучных хозяйства, показываю, как люди работают, как живут, и прошу: если вам это нравится, сделайте у себя не хуже. Взаимоотношения должны быть дружеские, чувство команды должно быть, окриками и приказами положительный результат не всегда можно получить. Я невозможного никогда не требовал за все тридцать с лишним лет руководящего стажа.

Сибагатуллин говорит, что многими своим успехам обязан бабушке, которая его воспитывала, родители работали с утра до ночи. Бабушка приучила его рано вставать, видно, помня поговорку “кто рано встает, тому Бог подает”. И сейчас, когда в его жизни происходит что-то значительное, он думает: эх, бабушка бы видела... Выходных дней у него по сути не бывает. Даже зимой, когда можно чуточку расслабиться, в воскресенье его ждет работа. Был он на работе, например, и в новогоднее утро первого января.

- А для любимых лошадей время находите, ведь вы в республике - один из главных “лошадников”?

- Когда что-то случается - в жизни все гладко не бывает, еду к лошадям. Они людей очень чувствуют. Иногда подойдет конь, мордой в дубленку ткнется, лижет ее, лижет. Потом в чистку отдавать приходится, но я не сержусь. Лошадь, она ведь ласковая, как ребенок. В истории российского коневодства еще не было, чтобы с одного конезавода на официальных соревнованиях было четыре чемпиона России. Кроме этого, на тех же соревнованиях в Набережных Челнах мы получили два вторых места.

- А коня железного на коня живого нет соблазна поменять?

- Я бы не верхом скакал, будь моя воля, а на тарантасе ездил, запряженном рысаком. Если бы время и расстояние позволяли. Но времени нет - работать, работать надо.

- А как вы поощряете хороших работников?

- Из двадцати двух хозяйств в нашем районе пятнадцать-семнадцать крепких. Их руководители, например, отдыхали двенадцать дней в Дубае, были на учебе в Египте. Так что кто получает по шестьдесят два центнера урожайности, поощрен всегда будет.

- Вы не боитесь инициативных заместителей, вдруг подсидят?

- Нет, не боюсь, наоборот - ищу. Когда работаешь, об этом не думаешь.

- Все-таки будут ли реальные реформы в сельском хозяйстве?

- Без выполнения со стороны государства минимум пяти пунктов условий это проблематично. Первое - частная собственность на землю, этот вопрос вроде бы решается. Второе - технологическое оборудование должно быть добротным, не уступать цивилизованным странам. Третье - льготное кредитование и вообще финансовая поддержка, ценообразование - вдруг засуха, другие чрезвычайные обстоятельства? Четвертое - система закупок: у крестьянина должен быть выбор, кому продавать свою продукцию. Пятое - подготовка кадров. Наш новый фермер должен быть образованным человеком, понимать и в животноводстве, и в растениеводстве. У нас в Нурлатах, например, есть лицей, где получают непрерывное образование.

- И все-таки, каков ваш прогноз на ближайшее будущее?

- Если будут выполняться пять пунктов, о которых я сказал, рано или поздно появятся желающие выкупать землю. Этого бояться не надо, не надо пугать наемным трудом, как будто труд в колхозах не наемный, он там не просто наемный, но иногда и бесплатный. Но если я - фермер и себя уважаю, я буду уважать и своих рабочих, и мне будет стыдно, что они живут хуже, чем у моего соседа. Я иногда шучу: если реформы в сельском хозяйстве начнут работать, первым землю купит Шаймиев, вторым - я. Но пока он не спешит, я тоже. К сожалению.

В период полевых работ, встав часа в три-четыре утра, Фатих Саубанович сам садится за руль джипа. С водителем, по его мнению, в это время лучше не связываться, на команды “сюда поверни”, “здесь останови” много времени уходит. За день Сибагатуллин иногда проезжает километров по семьсот. Если увидит на дороге голосующего человека, непременно подвезет. Во-первых, с попутчиком веселее дорогу коротать. Во-вторых, это для него своего рода прием по личным вопросам. Не каждый человек может прийти в его кабинет и рассказать о своих проблемах, в салоне автомобиля разговор идет проще. А для Сибагатуллина такие беседы - источник информации, вопросы, которые можно вынести на обсуждение на очередную планерку.

...Он любит музыку, живопись, может на равных говорить с литературоведами и писателями о литературе, иногда ошеломляя своими знаниями специалистов-гуманитариев. Действительно, не ради моды, религиозен, построил в родной деревне мечеть, в этом феврале совершил хадж в Мекку. В кабинете Сибагатуллина лежит папка с проектами реконструкции православного храма в Нурлатах - десятки рисунков, которые он попросил сделать архитекторов, чтобы лучше “привязать” храм к местности. Он - человек состоявшийся, успешный, которому свойственны сомнения, а прагматичные решения иногда продиктованы романтичным “пусть всем будет хорошо”. Вспомним нашего прекрасного драматурга Арбузова, написавшего однажды: “Дело мужчины должно быть чуточку лучше его самого”.