Будь готов! Всегда готов…

Правда, в пионеры меня принимали кулуарно. Когда мне исполнилось десять лет, наша семья переехала в другой район. В той школе, где я училась прежде, в пионеры третьеклашек еще не принимали, а в той, в которую пошла на новом месте, все в классе уже были пионерами. Все, кроме меня и девочки Кати, тоже новенькой и из нашего же дома. Красные галстуки нам повязали на совете дружины как раз 19 мая. День был ветреный и прохладный, но мы возвращались домой, расстегнув пальто, чтобы все видели наши галстуки. Нам казалось, что именно на них глядят все прохожие: "Смотрите, смотрите, вот идут пионерки".

Правда, спустя пару лет на смену радостному ожиданию, с которым мы впервые самостоятельно повязывали галстуки, пришло разочарование. Наша жизнь не переменилась вмиг и не стала такой яркой и полной удивительными приключениями, как у героев "Бронзовой птицы". Пионерия шестидесятых оказалась делом будничным, и все-таки было что вспомнить.

К примеру, увлекательной штукой был сбор металлолома, современной ребятне неизвестен азарт, с каким каждый отряд старался принести больше всех разномастных железяк. Саранчой налетали мы на ближайшие стройки и под носом у зазевавшихся рабочих волокли трубы, радиаторы, непонятной формы болванки. На другой день со стройки приходил прораб и отчаянно ругался с нашим директором школы, указывая на груду металла: "Бандитов растите, малолетних преступников". А, оборачиваясь к нам, маячившим на школьном пороге, грозился: "Еще раз на стройке увижу, ноги вырву!" Но все-таки первое место осталось нашим.

А еще мы любили сборы, посвященные творчеству художников, писателей, разыскивали слайды и диафильмы, устроили в классе стенд "Наша Третьяковка", организовывали веселые капустники. А сколько радости подарил моим одноклассникам районный Дворец пионеров! Среди нас были и такие, кто успел позаниматься в десяти - пятнадцати кружках. Я тоже занималась в трех, и это помимо музыки и английского. И вообще, как-то так складывалось, что мы, дети, все время были чем-то заняты, сутки завершались, не успев начаться. И даже читать порой приходилось ночью с фонариком под одеялом, чтобы родители не "просекли" свет в моей комнате. Время - и впрямь загадочная категория, столько всего вмещало…

Были порой и непосильные задания. Нас с подругой, когда мы учились в шестом классе, обязали перевоспитывать одну маленькую хулиганку-третьеклашку, которая лупила сверстников, отчаянно ругалась и получала двойки. Воспитатели из нас были никакие, и девчонка просто проводила с нами свободное время. Причем, когда мы попадали во владения местной шпаны, подопечная становилась нашим мандатом. "Они со мной", - роняла она небрежно, и к нам преисполнялись почтения. И все же какой-то толк от шефства был: она закончила год без двоек.

А вот что мы терпеть не могли - так это "шагистику" - всякие там дружинные сборы, на которых подводились разные итоги. Мне это не нравилось вдвойне: как председатель совета отряда я должна была всякий раз сдавать рапорт, маршируя к дружинному знамени через весь актовый зал. Хотя замечу, что эта унылая процедура - так же, как и выступления на школьных концертах, очень пригодились в жизни: меня теперь не смущают большие собрания народа, и я свободно чувствую себя в любой аудитории.

Мне кажется, главное, что присутствовало в нашем детстве - веселая вольница, ведь на пионерских поручениях, как на доброй почве, расцветала наша фантазия - сейчас уходит из школы. Все теперь как-то пышно, заорганизовано, десятки раз отрепетировано. Жаль, конечно, но пионерию не вернешь, впрочем, как и комсомол. Новому времени нужны новые песни, но вот какие?