У нас государство или что?

Ребята постарше - от 5 до 10 лет промышляют самостоятельно: останавливают прохожих, обходят торговые ряды на рынках. Подростки - те ездят в транспорте, читают молитвы в автобусах и троллейбусах и просят "садака" у пассажиров. Словом, хорошо поставленный бизнес, которым руководят, вероятно, отцы этих своеобразных семейств. Мужчины до сбора милостыни не опускаются: как в старом анекдоте, "в поле - народ", женщины и дети.

О бизнесменах от "садака" рассказывают разное. Большинство сходится на том, что это - таджикские цыгане. Там, на родине, у них благоустроенные дома и налаженная жизнь, а сюда они приезжают на заработки. Так ли это, судить не берусь. Все попытки поговорить с женщинами и детьми кончались крахом: они испуганно отвечали "не понимаю" и принимались бормотать молитвы, всем своим видом показывая: отвяжись, тетка, как навязалась.

Вид этих "обиральных пунктов", как называет их один мой знакомый, настолько уже привычен, что у большинства казанцев даже не возникает мысль: "А почему эти дети и подростки круглый год болтаются на улицах? Они что - в школу не ходят?" Еще лет пятнадцать назад люди задавали такие вопросы, теперь же мы стали как-то черствее и равнодушнее. Вертятся дети под колесами у машин, пересаживаясь с автобуса на автобус, и пусть вертятся, у них родители есть…

Самые совестливые успокаивают себя тем, что это же приезжие, у них там, в жарких краях, свои порядки и представления о хорошей жизни. Да мало ли что у них там! Если эти семьи годами обретаются в нашем городе, они и жить должны по нашим законам. А у нас положено, чтобы дети учились и готовили себя к взрослой жизни, приобретая востребованные в обществе профессии. И я ничуть не сомневаюсь, что в советские времена этой ситуацией уже занялись бы и милиция, и отделы образования. Не стали бы рассуждать: "наши" - "не наши".

Впрочем, сейчас и некоторые местные ребятишки готовят себя в профессиональные нищие. На днях встретила возле вокзала девочку Олю, которая, держа на руках двухлетнего Юрочку, обходила с протянутой рукой тех, кто присел отдохнуть в привокзальном скверике. Как выяснилось, в школу она не ходит, живет у некоей "тети Нюши", которая ей вовсе и не тетя, а просто она прибилась к Нюшиной компании. Юрочку ей выдают напрокат, "для работы", как пояснила Оля. Вместе с ней на Нюшу работают еще две девочки.

Вспоминаю, как в семидесятые-восьмидесятые годы перед первым сентября учителя обходили все дома в своих микрорайонах, чтобы, не дай Бог, никто не остался "за бортом" школы. И где все это теперь? И откуда берутся такие "неучтенные" дети, как Оля? Конечно, может все дело в том, что у нас не те рожают, кому бы надо, а мы в пылу демографической кампании и такому прибытку рады. Но даже если так, государственные органы должны навести порядок. И дело вовсе не в том, что сообщества профессиональных нищих не украшают наш город. Важно помочь маленьким попрошайкам занять достойное место в жизни, и не только нашим, местным. В конце концов, чужих детей не бывает…