Время и Деньги
30.01.2010 Общество

России пора отречься от ГУЛАГа

В канун Дня жертв политических репрессий мы беседуем с председателем одноименного объединения Советского района, доцентом Института экономики, управления и права Инной ШЕВЧЕНКО.

- В нашем объединении 520 человек, понятно, что все они - люди пожилые, и мы стараемся по мере возможности облегчить и скрасить их жизнь, ведь большинству из них столько пришлось вынести, что не приведи Бог. Так, в пору злосчастной монетизации мы "воевали" за их права. Я даже в Москву в приемную к Владимиру Путину ездила, передавала нашу просьбу вернуть льготы. Правда, толку от этого не было, мы получили отписку, дескать, наши предложения рассматриваются, тем все и завершилось

Сейчас мы добиваемся того, чтобы забота о жертвах политрепрессий была передана на федеральный уровень. Пока этим занимаются регионы, возможности которых намного скромнее, да и несправедливо это. Гонения на нас организовывало не правительство Татарстана или, скажем, Самарской области, а правительство бывшего СССР, правопреемниками которого, соответственно, стали российские власти.

Члены нашего объединения сравнивают себя с участниками Великой Отечественной войны и "блокадниками", о которых заботится федеральный центр. И правильно сравнивают: ведь репрессированные внесли огромный вклад в советскую экономику, участвовали в строительстве важнейших объектов. "Беломорканал", к примеру, весь их костями устелен. "Эффективный" менеджер Сталин нашел остроумное решение: строил социализм за счет рабского труда.

Причем неизвестно еще, что тяжелее - физические муки или моральные, ведь и спустя многие годы после освобождения из лагерей люди жили с клеймом "враг народа", теряли семьи и близких.

- Инна Викторовна, вы ведь тоже числились во "врагах народа"?

- Меня к ним приписали, когда мне исполнился годик. Я не шучу, в справке о моей реабилитации так и написано том, в чем я якобы провинилась: "Враг народа по национальному признаку". Глупее ничего не придумаешь, но тогда нам было не до смеха. Моего отца, поволжского немца, отправили вместе с моей матерью и со мной в Сибирь. Перевозили, как водится, в вагонах для скота, собраться толком не дали, в морозную Сибирь из теплого Саратова мы поехали в чем были. Вскоре отца забрали в "трудармию". О том, где он находится, мы ничего не знали, много позже выяснилось, что работал на лесоповале в Вятском лагере. А в ту пору мама с крошкой-дочерью на руках скиталась из одной сибирской деревни в другую, пытаясь найти хоть какую-то работу, до этого мои родители были мелиораторами. Потом ей повезло: мы осели в Шушенском, какое-то время жили там, а спустя несколько лет на свой страх и риск вернулись в Саратов. Преподаватели института, который заканчивала мама, помогли ей устроиться на работу. Но еще много лет она боялась ареста, ведь она уехала самовольно, обвинения с нее не были сняты. Помню, стоило ей задержаться вечером, бабушка с дедушкой волновались: "Неужели взяли?".

Мне выпали времена спокойнее, но тоже долгие годы было от этого клейма не отмыться. Помню, студенткой захотела приобрести турпутевку в соцстрану, так меня при всех позорили: "С вашей биографией об этом думать нечего…" Мои сокурсники с недоумением слушали, не зная, что обо всем этом думать: может, я воровка или что похуже? А отца своего я увидела только, когда мне исполнилось 30. Тот, кто не испытал этого страха, который сопровождал меня в детские годы, вдруг я останусь без мамы, попаду в детдом, тот меня вряд ли поймет в полной мере.

Поэтому разговоры о том, каким эффективным менеджером был "усатый", или о том, как хорошо при нем жилось советским людям, я воспринимаю как личное оскорбление и глубокую обиду. Сталин - это, прежде всего, лагеря и миллионы загубленных жизней, осиротевших детей и разбитых семей. Любой разговор о нем должен с этого начинаться и этим заканчиваться. Думаю, дела в России идут ни шатко ни валко еще и потому, что, в отличие от Германии, публично отрекшейся от нацизма, Россия не предала проклятью те страшные преступления. Мечтаю о таком времени, когда быть сталинистом в нашей стране будет глубоко аморально и неприлично.

- Как, по-вашему, что заставляет людей искать оправдания сталинскому режиму - нравственная глухота, политический цинизм?

- А еще отсутствие подлинных знаний об отечественной истории. Поэтому активисты нашего объединения делают большое дело: встречаются со школьниками и рассказывают им о своей жизни и погибших товарищах. Надо видеть, как слушают их ребята, шелохнуться боятся. А вот в некоторые школы нас попросту не пускаютимо, опасаются омрачить безоблачное детство серьезными раздумьями, и это большой минус директорам таких школ.

Для того чтобы правда о тех временах была доступна всем, мы хотим создать музей памяти жертв политрепрессий или хотя бы постоянно действующую экспозицию в Национальном музее. Конечно, это непросто, ведь средств у нас мало, живем преимущественно за счет спонсоров, которых в кризис заметно поубавилось.

- Вы говорили, что ваше объединение "скрашивает жизнь" реабилитированным…

- Мы работаем с консерваторией, с казанскими театрами, которые выдают членам нашего объединения бесплатные билеты на концерты и спектакли. Для многих - это настоящий праздник.

- А как вы проведете 30 октября?

- Мы соберемся вместе, посетим могилы ушедших товарищей на Архангельском кладбище, потом состоится поминальная трапеза, некоторые из нас отправятся в Раифу, чтобы принять участие в поминальной службе.
1
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии