Немного слез на солнце
Уиллис не хочет вовлекать себя в это дело в большей степени, чем должен. Но когда Лена (Моника Беллуччи), доктор Врачей без границ, которую он должен защищать, отказывается покинуть джунгли без своих пациентов, он соглашается вывести разношерстную группу африканских беженцев, спасающихся от марксистских мятежников, которые при встрече с радостью порубили бы всех мачете. Недолго думая он становится сентиментальным и благородным, поставив свои навыки смертоносного снайпера на службу высшему благу, даже если это подразумевает под собой нарушение приказа.
Режиссер Антуан Фуко, имевший успех с “Тренировочным днем”, знает, как поставить перестрелку в кустах так, чтобы каждый залитый лунным светом лист излучал опасность. Фуко снимает сцены через зеленые стекла очков для ночного видения, которые в эти дни, похоже, все чаще и чаще можно обнаружить в кабельных новостях, и он захватывающе использует тишину, превращая неясный силуэт вражеского офицера в убедительную абстракцию ужаса. Когда открывается огонь, плотный свист пуль окружает аудиторию, и вы вспоминаете, как утонченные художники войны типа Оливера Стоуна и Фрэнсиса Форда Копполы использовали технологию как неуловимую форму выражения.
Однако это только воспоминание. У Фуко обилие технологий, и он явно изучал великие вьетнамские фильмы, особенно “Взвод” (Platoon), которому он подражает в запутанном лесном кошмаре и элегантных тревожных панорамных композициях. В то же время я бы вовсе не удивился, если бы узнал, что Фуко в одну кучу с вьетнамской классикой смешал “Первую кровь” (First Blood) и ее сиквел, - “Рэмбо” (Rambo). В “Слезах солнца” не так уж много различий между страхом и возбуждением - между адом войны и удовольствием войны. Каждый момент, когда кто-то достает пистолет, нагружен мрачной значимостью, и фильм отдает лицемерную дань уважения проблеме этнических чисток, показывая, как нигерийские мятежники калечат и убивают любого гражданского, который оказывается христианином. Хотя и делает это в упрощенном стиле видеоигры: обнаружь мятежника, убей мятежника - они плохие ребята! В сущности, это “Падение “Черного ястреба” (Black Hawk Down) с более аккуратной схемой, более пространная, поверхностная фантазия на тему американского вмешательства и всемогущества. Левое крыло? Правое крыло? Центр? Какая разница, покуда мир спасает Брюс Уиллис?
Уиллис с симпатичной седой щетиной мог сыграть стареющего американского Рэмбо по поддержанию мира, но он слишком хороший актер, чтобы понижать себя до не требующей усилий героики. Под огнем он демонстрирует не больше, чем нужно, почти минимум отваги, и, хотя он никогда не позволяет Уотерсу проявлять страх (что могло бы сделать персонаж более интересным), его постоянное осознание опасности струится сквозь каждую сцену. Между Уиллисом и Беллуччи могло бы возникнуть эротическое напряжение, но итальянская актриса, столь сильная в новой Необратимости, здесь стеснена лишь двумя измерениями: безгрешностью и вспыльчивостью. Фактически никто в фильме не раскрывается в полном объеме, кроме Уиллиса и Сэмми Ротиби, молодого актера, который играет скрываемого сына убитого нигерийского президента с огоньком изумления и ранимой обличительностью.
Уотерс, ведущий своих питомцев к границе Камеруна, прежде всего делает именно то, что нужно для выполнения своего задания. Его преображение, однако, происходит значительно раньше, когда вертолет проносит его над резней невинных, которых он оставил. “Давайте повернем обратно!” - ревет он в моменте, который, вероятно, должен был бы наступить в фильме минут на 45 позже. Америка, олицетворяемая Уиллисом, вступает в зону Третьей мировой войны исключительно ради своих собственных интересов и неизбежно движима улучшением жизни местных жителей. Звучит знакомо? Это риторика любого военного вторжения США за последние 15 лет. Это может быть также комментарием Фуко к нашей неспособности остановить геноцид в Руанде. “За наши грехи!” - говорит Уиллис непосредственно перед большой битвой. Тем не менее праведность “Слез солнца” была бы более результативной, если б фильм не метался между реализмом и бегством от жизни, ложной актуальностью и абстрактной мыслью. Сейчас, может быть, не лучший момент показывать войну более легкой, чем на самом деле.