Чистопольские страницы большой литературы

По одной из легенд, Чистополь вырос на месте большого пепелища, после которого было одно "чистое поле". Так или нет, но столетия спустя здесь нашли убежище от другого, куда более страшного пожарища, пожарища войны, десятки советских писателей и их семей, а также немецких антифашистов. Это были тихие, растерянные люди, в одночасье оставшиеся без дома, а кто-то и без семьи. Среди писателей были Корней Чуковский, Николай Асеев, Михаил Исаковский, Анна Ахматова, Борис Пастернак, Леонид Леонов, Константин Федин, а также более молодые и неизвестные литераторы.

…Крутая лестница в скромном двухэтажном особняке на улице Ленина ведет в маленькую комнатку - "обитель муз" Бориса Пастернака. Обстановка спартанская - кушетка, шкаф, рабочий стол с печатной машинкой, керосиновой лампой, чернильницей и рукописью перевода "Ромео и Джульетты", а в окно с пестрыми занавесками с подоконника выглядывает красная герань. Словно в противоположность этому скромному быту на вешалке - довольно дорогое для тех лет габардиновое пальто. Почти все здесь - подлинное, весь этот "старый хлам" - бесценное свидетельство присутствия выдающегося писателя… Однако даже такие "апартаменты" в те годы в Чистополе были роскошью. Так, Анну Ахматову, которая так и не смогла найти угол, приютила Лидия Чуковская. Быт был свиреп и иногда превращался в трагедию. Например, жена поэта-фронтовика Елена Санникова, не выдержав отчаянного положения, покончила с собой.

Но, несмотря на все тяготы, литературная жизнь в Чистополе не останавливалась. Леонов здесь написал "Нашествие", Федин - "Испытание чувств", Исаковский - "Огонек", "В прифронтовом лесу", "Припомним, друзья и подруги", Боков - "Мать", Щипачев - "Письма в далекое", Долматовский - "О твоей семье", Чертова - "Деревянные башмаки", Эрлих - "Катя Водовозова и ее гости". В Чистополе были приняты в Союз писателей Гладков, Ошанин, Мария Петровых. Боков позже напишет, что как поэт он сложился именно в Чистополе. "Мы все здесь значительно ближе к истине, чем в Москве. В нравственном отношении все сошли с котурн, сняли маски и помолодели, а в физическом - страшно отощали, и некоторые, как, например, Федин, прямо пугают своей болезненной худобой" (из письма Бориса Пастернака).

Писательская колония пробыла в Чистополе до июля 1943 года. Многие впоследствии вспоминали городок на Каме, например, Николай Асеев писал: "В памяти моей прочно остался Чистополь с его плодородной почвой, замечательной водой, свежим, чистым ветром. В особенности он мне вспоминается зимой: с широкими улицами, обстроенными одноэтажными домиками, над крышами которых нависли белые снеговые наметы, сверкающие днем при солнце радужной искрой. А вечером огоньки, огоньки по окнам и тишина, мягкая, снежная, пуховая". А Борис Пастернак в одном из писем нарисует такую картинку: "Я очень полюбил это звероподобное пошехонье, где я без отвращения чистил нужники и вращался среди детей природы на почти что волчьей или медвежьей грани".