Не исчезай на какие-нибудь полчаса…
Мы приехали в Москву поездом "Столичный" и долго шли по перрону. Впереди маячила странная фигура - некто в цветной рубашке и немыслимой расцветки галстуке. Помощник нес за странным мужчиной чехол. "Концертный пиджак", - подумала я.
Когда странный незнакомец обернулся, я узнала в нем поэта Евгения Евтушенко. Он возвращался из Казани, с концерта в оперном театре, в котором накануне участвовал. Боже, какой же он уже немолодой - сжалось сердце. Кумир наших родителей, которые зачитывались его стихами и передали любовь к поэзии и нам, выглядел нездоровым. Возможно, концерт и дорога его утомили.
Мне вдруг стало как-то грустно и тревожно, сердце заныло, словно в ожидании чего-то печального. Я машинально посмотрела на часы - стрелки держались на половине одиннадцатого. А через три часа, уже приняв душ и выпив кофе, я включила телевизор и, увидев на экране знакомое лицо и услышав закадровый текст, еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Не стало Андрея Андреевича Вознесенского…
Он ушел из жизни в полдень, и когда на перроне я грустно рассматривала постаревшего и сильно сдавшего его друга и соратника Евгения Евтушенко, моему любимому поэту оставалось жить всего полтора часа. А потом были бесчисленные репортажи из Переделкино, видеоряд - скромнейшая дача Вознесенского, Евтушенко, переодевшись в темную рубашку, давал интервью, читал стихи памяти Андрея Андреевича, которые только что написал. В общем, все было как всегда, когда уходит великий человек. Официальная шумиха - и кусок льда в груди. И только в голове бесконечно крутилась его строчка, строчка из "Монолога Мэрилин Монро": "Невыносимо без рощ осиновых". Почему-то я вспомнила именно ее. Вечером я сидела и повторяла про себя эти строки про "героиню самоубийства и героина" и вспоминала, как услышала их в первый раз двенадцати лет от роду в исполнении Татьяны Дорониной. По телевизору шел какой-то официальный (тогда иных не было!) концерт, и Татьяна Васильевна своим неповторимы голосом с придыханием читала этот монолог - поэта и его героини. На другой день я, наивная, пошла в районную библиотеку и попросила сборник стихов Вознесенского. Естественно, достать его было невозможно. Он попал мне в руки года через два, и я практически полностью переписала его в тетрадку. А тем печальным вечером в Москве мы обменивались эсэмэсками с моей оставшейся в Казани подругой, писали по памяти те строчки Вознесенского, что знали.
Уже в Казани в новостной программе я увидела похороны Андрея Андреевича - более чем скромные по нынешним временам. Непафосный Дом литераторов и несколько сотен пришедших проститься с ним верных читателей, выросших на его стихах. Право, похороны эстрадных "звезд" собирают иное количество людей - впрочем, как говорится, "какое время на дворе - таков Мессия". Для многих людей моего поколения Мессией в литературе останется Вознесенский.
И сейчас очень хочется сказать ему его же словами:
"Не исчезай,
Во мне ты навек,
Не исчезай на какие-то полчаса...
Вернешься ты вновь через тысячу, тысячу лет.
Но все горит
Твоя свеча".
Может, услышит…