Свет Беатриче
Если бы эта женщина когда-то не появилась на свет, мы, возможно, так и не прочли бы ни "Божественной комедии", ни других произведений Данте, которые уже много веков волнуют поколения читателей красотой стиха и глубиной заключенной в них философии. Для нас остались бы неизвестными не только поэтический талант автора, который, как от удара молнии, вспыхнул от встречи с Беатриче, но и судьбы многих людей, навсегда скрытые от нас за зеркальной гладью Стикса и непроницаемой пеленой времени. А между тем большинство этих историй настолько поучительны, что жаль было бы потерять их среди однообразного шума битв, пиров и восстаний.
Взять хотя бы участь графа Уголино, предавшего родную Пизу, установившего в ней жестокую тиранию, а потом заключенного в башне с сыновьями и внуками, где все они умерли от голода. Правда, исследования современных ученых, изучивших останки графа, показали, что, хотя Уголино перед смертью и страдал от истощения, погиб он все же от удара по голове. Это, впрочем, не имеет особого значения, поскольку персонаж этот, по утверждению Данте, пожиравший собственные пальцы, навсегда останется символом неумеренного властолюбия, которое редко обходится без трагических последствий. Но вернемся к той, без которой "Божественная комедия" могла просто не появиться.
В ее судьбе до такой степени не было ничего примечательного, что исследователи долгое время сомневались в реальности существования этой дамы, как до сих пор сомневаются, жила ли на свете возлюбленная Петрарки Лаура. Сейчас уже доказано, что поэт был влюблен в дочь своих соседей Портинари, которая родилась в 1266 году во Флоренции и умерла в 1290 году, когда ей было всего двадцать четыре года. Обычная история для тех времен. К этому времени Беатриче, конечно, была замужем и, насколько это известно биографам Данте, не испытывала к поэту ничего, кроме симпатии. Выходит, эта любовь была для него несчастливой? Маловероятно.
Судя по тому, что писал сам Данте Алигьери в повести, посвященной возлюбленной, он и не желал с ней никаких реальных отношений. С того момента, как он увидел ее восьмилетней девочкой (самому Данте было девять), одетой в платье "благородного", красного, цвета, Беатриче, по его словам, стала "владычицей его духа". "Она показалась мне, скорее, дочерью Бога, нежели простого смертного, - писал он много лет спустя. - С той самой минуты, как я ее увидел, любовь овладела моим сердцем до такой степени, что я не имел силы противиться ей и, дрожа от волнения, услышал тайный голос: вот божество, которое сильнее тебя и будет владеть тобою". Поэт нуждался не в невесте, а в женщине-вдохновении, которая одним своим взглядом разожгла бы пламя его творчества. Взгляд был брошен.
В той же книге-воспоминании Данте описывает, как уже восемнадцатилетняя Беатриче, встреченная им на улице в компании двух женщин, грациозно кланяется ему, и поэту кажется, что он ощутил "высшую степень блаженства". Не случайно, будучи, как и синьорина Портинари, из семьи уважаемого горожанина, он не делал попыток сватовства, а позже называл свое чувство к ней "могучим рычагом" поэзии. Думается, Данте поступил мудро. Он не пытался перехитрить свою натуру художника, которая нуждалась в идеальной возлюбленной, не запятнанной самым малым недостатком. По сути, поклонение Беатриче в его поэзии заменило поклонение Мадонне, обычное для средневековых трубадуров.
А ранняя смерть возлюбленной, которую он, конечно, искренне оплакивал, позволила поднять ее на недосягаемую высоту. Все это, впрочем, не мешало Данте жить, как сейчас бы выразились, в реале. Помимо Данте-поэта существовал еще и Данте-политик, женившийся вскоре после кончины Беатриче на Джемме Донати. По утверждениям современников, этот брак был во многом деловым предприятием, как и большинство семейных союзов того времени. У Данте и Джеммы было несколько сыновей. История мировой литературы знает и обратные примеры, хотя оказаться героем баллады или рыцарского романа на практике редко кому удавалось. Семейная жизнь Александра Блока, женившегося на Прекрасной Даме своей поэзии - Любови Менделеевой, изобиловала драмами. А веком ранее гораздо более "земной" человек - "солнце русской поэзии", Александр Пушкин, столкнулся с тем, что "чистейшей прелести чистейший образец" - Наталья Гончарова, руки которой он долго добивался, не всегда способна понять поэта.
И дело тутимо, не в дамах, а в особенностях поэтического восприятия мира. Впрочем, никто не знает, через какое горнило должен пройти творец, чтобы создать обессмертившие его шедевры. Как бы то ни было, а влияние этих женщин продолжает ощущаться и спустя столетия, как светят нам давно погасшие звезды.