Открывший казанское небо

Из юристов - в пилоты

10 сентября 1910 года казанский ипподром, что возле озера Кабан, был переполнен уже с утра. Билеты (по местам - от 50 копеек до 6 рублей, ложа на четыре персоны - 20 рублей) распродали еще неделю назад. Но народ все шел и шел - на Газовой, Георгиевской, Вознесенской было не протолкнуться, любопытствующие заняли буквально каждый бугорок вокруг ипподрома, не говоря уж о деревьях и заборах. Всего посмотреть на полеты пришло тысяч сорок, и это при 250 тысячах казанского населения!

Безусловным фаворитом предстоящего действа был Александр Васильев. Он родился в 1882 году в деревне Марьевка Тамбовской губернии. По окончании юридического факультета Казанского университета служил секретарем в Казанской судебной палате, готовился стать помощником судьи, но однажды увидел полет аэроплана. Это было потрясение, и молодой юрист уехал во Францию учиться на авиатора в школу знаменитейшего Луи Блерио. Русский показал столь выдающиеся успехи, что был оставлен в школе инструктором - такой чести удостаивались единицы. Но инструкторство во Франции при всей своей занимательности тяготило Александра - хотелось быть полезным дома. Васильев возвратился в Россию (он стал семнадцатым дипломированным российским авиатором, имевшим право совершать публичные полеты) и тут же отправился на гастроли. В ходе первого же выступления (1 сентября 1910 года) в Нижнем Новгороде авиатор установил всероссийский рекорд высоты - 1 тысяча метров.

И не такое видали

Следующим городом была Казань… Здесь право первого полета предоставили товарищу Васильева по аэропланной школе французу Леону Летору. Легким прыжком он забрался в "Анрио-5" и под бурные аплодисменты набрал высоту. Но вдруг аэроплан начал опускаться на хвост и, перевернувшись через левое крыло, устремился вниз и рухнул на землю. Сотни людей побежали к месту катастрофы. Из-под обломков извлекли авиатора - контуженного, но живого. Больше пострадали зрители: одному ушибло плечо, другому изранило ногу, а третьему - приказчику в оптовой лавке купца Грачева Тихону Ремневу пропеллером отрубило руку.

Васильева как зачинщика полетов пригласили к генерал-губернатору для объяснения. Летчик предположил, что виной всему - "неожиданный поток воздуха". Губернатор ответом авиатора остался удовлетворен и дозволил продолжать полеты… У самого Васильева сомнений не возникло - нельзя ударить в грязь лицом перед публикой, и он был уверен в себе и в аппарате на все сто, да и в какие только переделки уже не попадал. Взять хоть первый самостоятельный полет в аэропланной школе, когда загорелся и взорвался мотор. И на других насмотрелся: как, например, падал его сокурсник Владимир Ефимов! Все это Васильев вспомнил, уже сидя в кабине "Блерио-XI". Он опробовал рули управления, дав полный газ, проверил работу двигателя и начал разбег. Взлетев, сделал большой круг и направил машину в сторону ипподрома.

Первый казанский авиатор

За полетом, затаив дыхание, наблюдали тысячи казанцев - после истории с французом было отчего волноваться. Но когда все поняли, что Васильев уверенно ведет машину, толпа разразилась бурными аплодисментами. Особенно ликовали студенты Казанского университета - "Наш, наш летит!"… После приземления, едва остановился пропеллер, к самолету со всех сторон бросились люди. Васильева буквально выволокли из кабины и стали качать, над ипподромом висело беспрерывное "Ура-а-а!!!". С помощью полиции в толпе был расчищен коридор, появился губернатор, по-военному отдал Васильеву честь и, сняв перчатку, крепко пожал руку: "Молодец, голубчик, ты настоящий орел. Мужество твое цены не имеет". И, оглянувшись по сторонам: "Вот он - первый, открывший небо над Казанью!" Чуть позже Александру Алексеевичу вручили серебряный жетон с надписью "Первому Казанскому авиатору" и избрали почетным членом Казанского общества воздухоплавания.

Один из выдающихся русских авиаторов, Александр Васильев успел за свою дальнейшую жизнь сделать немало полезного для отечественной авиации, в том числе и установить немало рекордов. Так, он стал победителем знаменитого первого дальнего перелета по маршруту Петербург - Москва в июле 1911 года и удостоился в связи с этим Высочайшей телеграммы следующего содержания: "Московскому губернатору Джунковскому. Передайте авиатору Васильеву Мое искреннее поздравление с победой на перелете Петербург - Москва и Мою благодарность за его готовность и впредь работать на пользу отечественного воздухоплавания, успехи и развитие которого близки Моему сердцу. Николай". А уж как Васильев был популярен! В мгновение ока разошлась выпущенная стотысячным тиражом почтовая открытка с его портретом, где он сидит в кабине "Блерио", а под фото подпись Александра Алеексеевича: "Кто не летал, тот не может знать всей прелести красоты пространства".

"Наши природные качества"

Увы, отважному летчику Богом было отпущено впереди немного лет. С началом Мировой войны Александр Алексеевич рвался на фронт и добился своего. Но 10 августа 1914 года в боевом вылете был сбит в районе Львова и вместе с наблюдателем генералом Мартыновым попал к австрийцам. Генерал после трех с половиной лет плена был обменян на австрийского полковника и в 1918 году вернулся в Москву, а о судьбе летчика долгое время не было известно ничего. Позже выяснилось, что Васильев пытался бежать из плена, был схвачен и заключен в лагерь строгого режима. Его неоднократно пытались обменять на пленных австрийских офицеров, но по невыясненным причинам все безуспешно. Есть версия, что он был расстрелян австрийцами в июне 1917 года. Но вернее всего другое. В документе от 31 декабря 1917 года австрийская сторона сообщила, что пленный авиатор Васильев признан неспособным к военной службе и будет отправлен в Россию с поездом инвалидов. Но этого не произошло, и Александр Алексеевич умер в плену. Где его могила, неизвестно. Примерно в то же время в австрийском же плену погибла и жена летчика Лидия Владимировна, которая отправилась на фронт вслед за мужем и была сестрой милосердия.

На страницах одной из фронтовых газет Александр Васильев писал: "Придет время, Россия взлетит на такую высоту, с такой скоростью, что дух захватит". А на заре своего летного пути он сказал: "Русской авиации принадлежит блестящее будущее. Необходим только опыт, нужна практика, чтобы наши природные качества, усиленные знаниями, создали могущественный воздушный флот, чтобы русская авиация заняла выдающееся место в кругу других держав".