Трагический тенор эпохи

Бог с ней, с помпой, Блок шума не любил. Жил узким миром семьи и немногочисленных друзей, нескорые из которых, подобно Андрею Белому, становились друзьями-врагами, что, прямо скажем, не лишало поэта душевной привязанности к ним. Не шума и фанфар хотелось мне в этот день, а повода, чтобы услышать новые литературные изыскания о творчестве поэта. Или получить подарок от издателей: новое собрание сочинений.

Некоторые газеты, правда, разразились статьями. Одна даже опубликовала домыслы медиков о том, что же произошло весной 1921 года, когда у Блока обнаружились первые признаки роковой болезни.

Так ли это важно сейчас? "Поэтов убивает отсутствие воздуха", - говорил сам Александр Александрович. Каково было процентное соотношение "кислорода" в питерском воздухе в первые годы революции, можете додуматься сами. И хотя Блок еще вроде бы и давал стихотворную отповедь Зинаиде Гиппиус, предупреждение о "грядущем хаме", сделанное ее супругом Дмитрием Сергеевичем, думаю, он вспоминал все чаще и чаще. А "хамы" окружали его все плотнее и плотнее - будь то дирекция нового театра - будущего БДТ, где он служил, или редакция Всемирной литературы.

Принял Блок революцию или не принял, или принял, а потом понял, куда кривая вывозит Россию, мы до конца так и не узнаем. Мы - люди обычные, а он был - гений. У гения же все иначе. Даже ошибается он гениально. Поэтому можем только предположения строить, желательно, не очень фантасмагорические.

Блок - загадка, ответ на которую даже при самом искреннем внимании к поэту знают далеко не все. При всей простоте и легкости его стиха, после второго сборника, то есть "Стихов о Прекрасной Даме", самое его, казалось бы, простое стихотворение требует не только интеллектуального напряжения, но и интуиции, и настроя на его образную систему. Если не владеть всем этим, смысл написанного ускользнет и останется только то, что на поверхности.

Одна моя знакомая, сдавая вступительный экзамен по литературе в какой-то из третьеразрядных казанских вузов, ляпнула экзаменатору, что в "Соловьином саду"…рассматривается "тема труда". Думаю, что экзаменатор был в шоке от нетонкости абитуриентки и, естественно, влепил ей "пару". И правильно сделал - нечуткость и неумение видеть не дальше собственного носа должны быть наказуемы.

Впрочем, Блок, думаю, дуреху бы простил и только пожал плечами - он был добр и неамбициозен.

Он как-то сравнил стихотворение с покрывалом, растянутом на острие слов, - точнее сказать трудно. Вообще же разговоры о собственном творчестве, о стиле и системе образов его не очень-то увлекали. Хотя Александр Александрович и оставил нам весьма изрядное публицистическое наследие, но касается оно в большинстве случаев отнюдь не литературной полемики, а вопросов, животрепещущих для его эпохи. Иногда и для нашей тоже - например, взаимоотношения интеллигенции и народа.

И еще этот "трагический" тенор эпохи", как назвала Блока обожавшая его Анна Ахматова, оставил нам в наущение несколько коротеньких фраз в одном из писем: "Мир прекрасен и в отчаянии. Противоречия этому нет".

Ведь и правда - что бы с нами ни случалось, небо так же сине, снег так же хрустит и луна льет свет на землю. Александр Блок все это очень любил. Так что ему многое простится - в том числе и те ошибки, которые он, возможно, в жизни делал.