Отблеск Рождества

В течение многих десятилетий он нес двойную нагрузку, совмещая как торжество по случаю наступления очередного календарного года (событие, в общем-то, довольно рядовое), так и рождественские празднества, о чем вслух говорить было не принято. Не случайно же самый любимый праздник советских людей, а по наследству - и современных россиян, вобрал в себя всю рождественскую атрибутику. И украшенную сияющими гирляндами и игрушками ель, и удивительный волшебный вечер в ожидании боя курантов, и подарки, спрятанные под пушистыми хвойными лапами, и, самое главное, веру в чудо, которое может произойти в эту необыкновенную ночь. Правда, вместо вифлеемской на советских елках горела красная пятиконечная звезда, а сочельник, исполненный глубокого религиозного смысла, был заменен на проводы старого года, которые давали старт долгому веселью до утра.

Думается, что большевики после короткого периода запрета на "елочно-блестящее мещанство" разрешили праздновать Новый год именно для того, чтобы шумный светский праздник постепенно вытеснил воспоминания о Рождестве. Во многом они преуспели, но даже в таком виде новогодняя ночь стала ответом на существовавший во все времена запрос на "потустороннее". Ведь это был единственный официальный праздник в СССР, лишенный идеологической нагрузки и получивший "отмашку" от атеистического государства на "волшебство". Разумеется, подразумевалось, что волшебство это - ненастоящее, но возникающая каждый год мощная фигура бородатого старика в занесенной метелью шубе (гибрида Санта-Клауса и Морозко из русских народных сказок) даже скептически настроенных людей заставляла вздыхать о невозможном.

По сути, это были мечты о свободе - не политической, не экономической и даже не свободе слова. Свободе думать и чувствовать так, как нравится. Когда "эскадрон мыслей шальных" несется, куда ему заблагорассудится, не оглядываясь на генеральную линию партии и собственного внутреннего контролера, еще в детском саду внедренного в мозг. Художники называют такое состояние полетом творчества и создают в это время шедевры. Обычный человек может создать шедевр из своей жизни и стать счастливым. Что и делали персонажи советских "новогодних сказок", по сути, бывших аналогами западных рождественских "стори", в которых повседневная рутина сменяется чудом, одиночество - поэмой любви, а честная бедность - честным богатством. Правда, откровенно мечтать о богатстве даже уже полуослепшее око советской идеологии никому не позволило бы, а вот любовь, по счастью, не была запретной темой. И такие удачи советского кинематографа, как, например, "Ирония судьбы, или С легким паром" или "Чародеи", даровавшие надежду многим людям, до сих пор входят в "шорт-лист" самых популярных отечественных фильмов.

Кто-то, может быть, скажет, что такие рассуждения сейчас не актуальны. Государству давно дела нет не только до того, как мы думаем, но и как мы живем. Да и Рождество россиянам вернули почти двадцать лет назад. Рождество-то вернули, но вряд ли от этого что-то серьезно изменилось в головах. И особенно в сердцах. К тому же ничуть не меньше, чем рабом той или иной идеологии, можно быть пленником собственной злобы, жадности и ограниченности. Эти оковы не менее тяжелы, но никакая внешняя революция их не снимет. Избавиться от кандалов в состоянии лишь сам "узник", если, конечно, почувствует их груз. И Рождество, как и наш добрый советский Новый год, - очень подходящие для этого дни: ведь они дарят веру в чудеса, главные из которых - добро и милосердие, которые, как свечки на елке, иногда вспыхивают в самых черствых душах и заиндевевших сердцах.