Под красным фонарем и с желтым билетом

Наверное, не всем известно, что впервые регистрировать “жриц любви” стали еще в Риме во II веке до н.э., выдавая им лицензии, которые означали, что эти женщины утратили все свои гражданские права.

В России бороться с этим “великим грехом и злом” на государственном уровне начали только с XVII века. Именно тогда появились первые специальные наказы воеводам, строго запрещающие “непотребство” и налагающие серьезные кары за содержание и посещение притонов. Но в то же время на том же государственном уровне делались шаги совершенно противоположного направления. Например, при императрице Екатерине II в Петербурге отводились определенные места, где устраивались официальные “вольные дома”. Такая двойственная политика российских государственных деятелей была и в XIX столетии.

Сохранились уникальные статистические данные, характеризующие состояние проституции в Российской империи на 1 августа 1889 года. Тогда в России было 1216 домов терпимости, где “работали” 7840 “девушек для радости”. Значит, в среднем по шесть женщин в доме. И это без учета проституток-одиночек, тайных жриц любви и женщин, задержанных по подозрению в этом!

В Казанской губернии насчитывалось тогда 23 дома терпимости. В них обитало 149 женщин. В самой Казани таких заведений было 17, и 6 - в уездных центрах Казанской губернии: один в Чебоксарах и пять в Чистополе. Любопытно заметить, что по количеству публичных домов наш город уступал только явным “фаворитам” - Москве, где в те временами было 124 “дома свиданий”, и Санкт-Петербургу с его 69 официально открытыми подобными “храмами любви”.

В ценах на “интимные услуги” Казань тоже заметно опережала соседние поволжские города, приближаясь к ценам двух столиц. К примеру, в перворазрядном заведении брали 3 рубля за посещение, 5 рублей за ночь и 10 рублей за вызов девушки на дом. В менее респектабельных домах платили до двух рублей. Студенты и рабочие чаще посещали третьеразрядные заведения, где можно было повеселиться за 50 копеек и за рубль. Но самые “дешевые девочки” были в общедоступных притонах четвертого разряда, где за ночь брали всего от 20 до 30 копеек. Много это или мало? Решайте сами. Матрос волжского парохода получал в месяц 18 рублей, а капитан парохода - 73 рубля. Как говорится, на такие деньги не особо разгуляешься.

Интересную зарисовку жизни самого обычного третьеразрядного публичного дома Казани оставил нам человек, в искренности которого сомневаться не приходится. Это был юный Алексей Пешков, будущий “буревестник революции”, а в то время (1886 год) работник крендельной пекарни Василия Семенова. Вот что можно прочитать в хрестоматийных “Моих университетах”: “Посещение публичных домов было обязательно каждый месяц в день получки заработка; об этом удовольствии мечтали вслух за неделю до счастливого дня, а прожив его - долго рассказывали друг другу об испытанных наслаждениях. В этих беседах цинически хвастались половой энергией, жестоко глумились над женщинами, говорили о них, брезгливо отплевываясь...”

Главной проблемой казанских городских властей тех лет был значительный рост венерических заболеваний. И, естественно, их самое пристальное внимание было приковано к домам терпимости, ведь каждая третья проститутка болела сифилисом или гонореей. Для того чтобы хоть как-то препятствовать распространению болезни, были введены строгие правила надзора за здоровьем “жриц любви”. У каждой проститутки должен был быть санитарный “желтый” билет, где врач после каждого осмотра делал специальные записи о состоянии ее здоровья. Регулярность этих профилактических осмотров определялась особым решением местных властей, но это должно было быть не реже одного раза в неделю. Казанская же городская дума и земство предложили делать это три раза в неделю! Те же правила надзора давали право клиенту проверить санитарный билет особы, с которой он собирался провести ночь. Но и женщины, в свою очередь, чтобы обезопасить себя, получали разрешение на осмотр посещающих их мужчин.

Обычно, отработав не больше пяти лет в публичном доме, женщины становились никому не нужными и заканчивали свою жизнь в болезнях, одиночестве и нищете. Правда, были среди них и свои “рекордсменки”. По данным опросного листа, в Казани в конце XIX века были известны две такие долгожительницы - одна работала в доме терпимости 15 лет, а вторая занималась этим самостоятельно целых 22 года!

Многие казанские дома терпимости существовали по многу лет, и даже десятилетий, и, естественно, в них устанавливались свои традиции, порядки и обычаи. К этим домам так привыкали, что они становились “лицом” улицы, ее “визитной карточкой”. Самой настоящей улицей “красных фонарей” была старинная улочка в центре города, называемая Пески. В начале XX века ее переименовали в Дегтярную - та, что вела в сторону обувного объединения “Спартак”. Время и люди не пощадили этой улицы, и сегодня от нее практически ничего не осталось.

Желание бороться с проституцией у властей было всегда. Но даже такой опытный боец, как основатель Русского сифилидологического общества профессор В.М.Тарновский, признал ее неустранимой. Известный венеролог писал: “... уничтожьте пролетариат, распустите армии, сделайте образование доступным в более короткий срок, дайте возможность вступать в брак всем желающим, гарантируйте спокойствие в семейной жизни и убедите всех жить нравственно, честно, по закону христианскому и тогда... и тогда - все-таки будет существовать проституция”.

С этим заключением, конечно же, можно и поспорить, а можно его и принять. По крайней мере здесь есть над чем задуматься. И если пойти путем государственной регламентации проституции, о необходимости которой все чаще стали говорить в последнее время, то, наверное, есть смысл заглянуть в историю и кое-чему поучиться у наших предков, взять у них какие-то рациональные зерна. Ведь все новое - это хорошо забытое старое.

На снимке: в этой полицейской части “девочки часто бывали.