Простите нас, батюшка

"Не вы ко мне пришли, а Я вас призвал", - говорил Спаситель. Игумен Филипп именно так - может быть, неожиданно для окружающих и даже для него самого был призван в Раифскую обитель в период ее становления.

…Он жил в Москве и был успешным бизнесменом. Корни замечательные: папа - художник, мама - радиожурналист, дядя - известный журналист-международник. Отец был близок к диссидентским кругам, к тем, где, не боясь, читали Солженицына и переписывали его книги, кто принимал у себя опального Александра Галича. Эти люди участвовали в "бульдозерных" выставках и собирали у себя на кухнях "квартирники", отправляли посылки в "зону" политзаключенным и не боялись принимать участие в акциях неповиновения. Это был интеллигентский московский круг духовной оппозиции, где люди искали правду и думали о Боге. Духовником будущего игумена Филиппа стал опять-таки опальный священник отец Дмитрий Дудко.

Судьба его решилась в одночасье - для непосвященных, возможно, это был неожиданный шаг, для тех, кто знал его глубже, - закономерный. В одном из московских домов он увидел кассету с фильмом о возрождающемся Раифском монастыре. Сразу же захотелось приехать, посмотреть, что это за святое место. Приехал и остался, как теперь уже выходит, навсегда. Стал насельником Раифской обители, одним из первых начал заниматься с ребятишками - воспитанниками монастыря, некоторое время был единственным медиком в обители. Когда же в Казани монастырю было передано помещение под подворье, его назначили настоятелем.

Начинал в Казани буквально с нуля, жил у благодетелей и строил свой первый храм на нынешней Московской. Впрочем, сначала была крошечная часовня, куда мог зайти любой желающий практически весь день, чтобы поставить свечку или заказать молебен. Наконец, и храм, освященный в честь Жен-мироносиц, был выстроен, и второй - Новомучеников российских - вырос во дворе подворья. Это - та память, которую навеки оставил по себе игумен Филипп.

Но есть еще иное - нематериальное, но не менее важное. Урок несребролюбия и любви, который он нам преподал. Батюшка, быть может, на первый взгляд, не вписывался в наше традиционное представление о священнике. Он был человеком веселым и остроумным, ценившим меткое слово и неординарный взгляд на вещи. Но это, невписывающееся, не было его сутью. А суть этого человека была глубоко христианской. Она соответствовала именно тому постулату нашей церкви, гласящему "Бог есть любовь". Основой его характера была именно христианская, действенная любовь ко всему живому - от детишек и стареньких монахинь, которых он опекал, до спасенной им слепой собачонки, жившей у него во дворе.

Теперь я понимаю: мне повезло, общалась с отцом Филиппом практически с первых его дней появления в Раифе. Видела его за два дня до кончины. Как потом оказалось, в последний раз. Мы говорили о том, что он хочет написать воспоминания о художниках, с которыми общался в Москве, - о Звереве, у которого учился, об известном авангардисте Эдуарде Дробицком. Об Илье Глазунове. Не успел… Ушел тихо, во сне. И мы не смогли сделать ничего, чтобы отсрочить этот конец. Простите нас, батюшка. Впрочем, на все воля Божия.