Роберт МИННУЛЛИН: “Меня каждый татарин знает с детства”

- Работа в отделе культуры газеты “Вечерняя Казань” дала мне хорошее представление о том, каким должен быть поэт. Детский поэт - это вообще особый разговор. Так вот, мир человека творческого заметно отличается от того мира, в котором мы все живем, тем более что сегодняшняя реальность, как мне кажется, дает мало импульсов для творчества.

- Как же вам удается совмещать эти два разных мира? Какой из них в конечном счете оказывается сильнее по влиянию? А, может, для начала - кем вы себя представляли в детстве?

- Некоторые, как в начальники выйдут, постепенно поэтами становятся - появляется возможность книги издавать. Много тому примеров. У меня это давно началось. После десятилетки я два года работал корреспондентом районной газеты. Это для меня большая школа была. Когда приехал из Башкортостана в Казань учиться, уже чувствовал себя поэтом. Хорошим лириком был. Мои стихи читала молодежь, студенчество, люди старшего поколения среди читателей и слушателей тоже были. Как и сегодня. В этом смысле я спокоен.

- Когда вы написали свое первое стихотворение? Наверняка любовное?

- Нет. Как ни странно, это были почти детские стихи. Я о своих сверстниках написал. Тогда я учился в шестом классе. Я хотел быть поэтом. Огромное желание было. До приезда в Казань у меня уже публикации были. Здесь тоже начал печататься. Например, в газете “Татарстан яшьлэре” мои стихи появлялись.

- Закончил Казанский университет. Что было дальше?

- Дальше в те времена было распределение. Меня хотели послать в Октябрьский район. Но я хотел остаться в Казани. Ведь к тому времени уже стал своим среди поэтов. Мне не хотелось отрываться от новой жизни. Как мне казалось, я уже успел себя показать, чтобы претендовать на что-то другое, чем профессия учителя. Когда еще студентом был, у меня в коллективном сборнике “Первые ласточки” появилась большая подборка стихов, которые получили хороший резонанс. Я был участником пятого Всесоюзного фестиваля молодых поэтов в Ереване, участвовал в поэтических праздниках в Чебоксарах, Бирске, Уфе. То есть известным поэтом был. Так что, не хотелось мне ехать в Октябрьский район.

- И как же вы вышли тогда из положения?

- Моим учителем в университете был Мансур Хасанович Хасанов. Об этом я никогда не говорил - первый раз. Он вел у нас семинары. Мы нашли с ним общий язык. Потому после распределения я прямо к нему: “Мансур Хасанович, такое дело, посоветуйте, что мне делать?” Он позвонил Шамси Хабибулловичу Хамматову, тогда редактору газеты “Социалистик Татарстан” и спросил, нет ли в редакции вакантного места. Тот пригласил меня прийти завтра. Я пошел в Дом печати, Баумана, 19. Встретил там Радифа Гаташа, моего земляка, поэта, романтика. Сказал ему, что буду работать у Хамматова. “Ну, зачем тебе “Социалистик Татарстан”? В “Яшь ленинчы” журналист нужен”. Мне какая разница, если главное - остаться в Казани?

- Но ведь вы же писали детские стихи! Детская газета - это было как раз то, что надо!

- Детских стихов в студенческие годы я написал всего три. Два напечатали в газете “Яшь ленинчы”. Кстати, Ренат Харис тогда работал там ответственным секретарем. А одно до сих пор в моем архиве лежит, не напечатано. Я о детской поэзии тогда не думал. Я и не предполагал, что это такое. Но остался в этой редакции надолго, почти на всю жизнь. Работал в этой газете с двумя перерывами - на редакцию журнала “Казан утлары” и Татарское телевидение - с 1973 по 1986 год.

- Можно тогда сказать, что детским поэтом вы стали благодаря месту работы?

- Благодаря своему сыну - Алмазу, благодаря Шаукату Галиеву стал детским поэтом.

Я как раз начал работать в редакции, когда родился сын. Тогда в Татарстане был один детский поэт, выдающийся поэт, несравненный поэт - Шаукат Галиев. Без него я поэтом не стал бы. Я считаю себя его учеником, самым прилежным учеником. Он заметил мои первые публикации. Как-то обнял меня: “Поздравляю, прекрасные стихи”. Потом с Хасаном Туфаном разговор был: “Я смотрю - в “Яшь ленинчы” появилась подборка стихов, думаю, Шауката стихи, хорошие стихи. Хотел поздравить, смотрю - там совсем другая фамилия”. Это для меня большая награда была.

- Меня всегда занимал вопрос: любой ли поэт может написать детские стихи? Или для этого какой-то особый склад характера нужен, особое восприятие мира?

- Надо, чтобы поэт навечно оставался ребенком, тогда он станет хорошим детским поэтом.

И у Шауката Галиева, и у меня рано прервалось детство - когда я учился в пятом классе, умер мой отец. А когда Шаукат Галиев был мальчишкой, началась война, его отец уехал на фронт - и не вернулся. Но детство-то внутри осталось. И оно должно было где-то обнаружить себя.

Еще многое от характера зависит. Кто сентиментален, тот уже потенциально детский поэт. Вообще-то детские стихи может писать каждый, но быть хорошим детским поэтом - это уже требует много труда.

Я много изучал поэзию как теорию, 20 лет читал всю детскую литературу. Я всех поэтов знаю: в русской поэзии, в мировой литературе, кто о чем пишет, какие стихи пишет, на каком уровне. И до сих пор хорошо знаю.

- Интересно, как рождаются стихи. Тема появляется как бы изнутри, по вдохновению, или под воздействием каких-то конкретных событий?

- Почти всегда это экспромт. Это своего рода мальчишество. Я в этот момент сам становлюсь настоящим мальчишкой. Озорство появляется. Ну, настоящий десятилетний мальчик! Это особое психологическое состояние. Этим надо жить постоянно, что, сами понимаете, непросто при моей сегодняшней работе. А потому мои самые счастливые годы - это годы работы в детской газете. Это время, когда состояние души и рабочие дела существовали в единстве.

Много было встреч в школах. Ни одной школы не осталось, наверное, где бы я не был на встрече с ребятами. Журналист детской газеты везде и всегда среди детей. Иначе нельзя.

- Тогда что же заставило вас со всем этим расстаться? Конкретные обстоятельства, конкретные люди, личное желание?

- Работая в газете, тем более став редактором, я ведь не был просто детским поэтом. Тут стоит отметить, что я всю жизнь был активным общественником. Еще со школьных лет. С 1979 года в течение 20 лет был членом правления Союза писателей, 15 лет руководил секцией детской литературы. Во многих изданиях был членом редколлегии, членом жюри, председателем жюри.

Мне трудно дается все это, я сам себя заставляю: по-другому нельзя! Мать научила меня этому. Храню ее письма, где она меня наставляет: “Ты должен делать то-то, то-то, то-то. У тебя возможности есть, не ленись. И скажи своему младшему брату, у него тоже есть возможности, пусть смотрит на тебя”.

Однажды меня избрали председателем Татарского отделения Советского детского фонда. Это во многом изменило мою жизнь. Я узнал, как живут инвалиды, сироты, многодетные семьи... Много нового узнал.

Альберт Анатольевич Лиханов, руководитель Фонда Советского Союза, сам пошел в депутаты и нас, региональных руководителей, заставил баллотироваться. Ради детей, сказал, надо.

- То есть вы пришли в парламенте защитить детей?

- Да, во-первых, интересы детей. Но не только. В Казани я избирался в одном округе с чиновником районного масштаба, с большим производственником - нас пятеро было, по-моему. Конечно, помогла моя популярность как поэта. Я к тому же вел на татарском языке в течение десяти лет детские телепередачи.

Ни с того, ни с сего тогда бы не получилось. Время такое было. Первые безальтернативные выборы. Настоящие выборы были.

- Насколько я помню, вас избрали председателем комиссии?

- Это уже в 1995-м. А в 1990 году я был просто депутат, правда, был избран членом Президиума Верховного Совета. Нас там таких “свободных” депутатов было человека три-четыре.

- Итак, во втором созыве - председатель Комиссии по национальным вопросам...

- Сначала она по-другому называлась - по культурному и природному наследию народов Татарстана и национальным вопросам, потом, в июне 1995 года, название уменьшилось - Комиссия по культуре и национальным вопросам.

- ... в третьем созыве - уже заместитель Председателя Государственного Совета. Насколько я вижу (на одном этаже сидим), времени на поэтическое творчество еще меньше. Как удается сочетать такие разные занятия? Какие чувства испытываете, когда не до стихов?

- На самом деле работа в парламенте - это тяжелая ноша. Вспоминаю такой анекдот: обезьян построили и сказали им: красивые обезьяны - на левую сторону, умные - на правую. Все переместились, и только одна на месте осталась. Ее спросили: “А ты чего стоишь?”. “Я же не могу разорваться на две части. Я и умная, и красивая”. Я тоже в таком положении.

Политика и поэтика - звучит почти одинаково. Но не больше... И поэт, и государственный деятель - это очень тяжело. Стиль у каждого занятия совсем разный. Разный образ жизни, разный подход к работе, даже стиль письма разный.

- Надо полагать, детские стихи сейчас не пишете?

- Меньше, но пишу...

- А не было мысли заняться только творчеством?

- Но кто-то должен работать и на моем месте в Госсовете. Государственная служба тоже людям нужна. Для меня это принципиально: я везде стараюсь служить хорошо.

- А как вы оцениваете тот факт, что в Государственном Совете сразу несколько поэтов? Чем это вызвано?

- Это ненормально, это необычно, это удивительно. Так получилось, что сразу несколько поэтов и писателей решили стать депутатами. Но все они - и Разиль Валеев, и Ренат Харис, и Туфан Миннуллин всегда были активными общественными деятелями. Желающих стать депутатами было больше. И в первом созыве, и во втором...

- Отметим как положительный факт присутствие в парламенте таких фигур, как Туфан Миннуллин и другие. Литература, в целом искусство, татарская культура в целом имеют в вашем лице активных защитников. Избиратели могут это наблюдать каждой осенью, когда обсуждается проект бюджета на следующий год.

- Не может не вызывать удовлетворение, когда в результате меняется отношение к литературе, к культуре у хозяйственных руководителей, министров, у глав местных администраций, даже у Президента республики.

- Можете ли вы сказать, бывают ли у вас минуты сомнений в правильности избранного пути? О чем приходится сожалеть?

- Дело в том, что поэт должен заниматься своим делом, если он хороший, настоящий поэт. Он должен жить поэзией, литературой.

Я всегда завидовал Сибгату Хакиму. Он после войны почти нигде не работал - только занимался творчеством. Для него стихи - прежде всего. Он прежде всего - поэт. Он мне как-то сказал: “Если хочешь быть большим поэтом, то бросай все и сиди дома”. Скажем, как Шаукат Галиев, который тоже после Литературного института нигде не работал - только писал стихи. И стал выдающимся детским поэтом. У меня так не получилось.

- Остается дождаться пенсии.

- До этого еще дожить надо. У меня есть идиллическое желание...У Тургенева есть одна повесть про такую идиллическую жизнь на природе. У меня тоже дача - на хорошем месте. Такая жизнь - как раз для поэта.

- Когда вы пришли в поэзию, поэтов любили, какие они залы на свои вечера собирали, книжки выходили и в Татарстане, и в Москве. Сегодняшнее время не для поэтов и не для поэзии. Знаменитый Евгений Евтушенко решил провести юбилейный вечер в Политехническом, где когда-то поэты собирали огромную аудиторию - и не мог скрыть опасений, что вечер сорвется из-за того, что очень мало будет народу. Что вы по этому поводу думаете? Какие ощущения?

- Есть такое ощущение, что в русской литературе вообще творится что-то неладное. Появилась какая-то новая литература, новая поэзия. Я стараюсь вникнуть, но что-то не то, не привычное для нас. Великая русская поэзия, великая русская литература стала совсем другой, как мне кажется. До сих пор я думал, что это вечные ценности. Вечные.

Татарская литература более консервативна. И читатели у нас более консервативные. Так что у нас любители поэзии, в основном, сохранились. Книги, более или менее, издаются и расходятся. Не как раньше, конечно. Все-таки это зависит не только от читателей и поэтов.

Мы в какой-то степени даже сделали шаг вперед. Я за последние десять лет провел несколько творческих вечеров. Полный зал, четыре с половиной часа концерт. Стихи, песни. По телевидению показывают - с удовольствием смотрят, есть отзывы.

Иногда думаю, что, если вообще перестанут читать, что-то все равно останется. Жизнь не зря прожита. Столько написано!..

- Может быть, ваш оптимизм от того, что вы детский поэт? У вас всегда будет своя аудитория.

- Вы правы: у детских поэтов - вообще счастливая судьба. Детские поэты, они на века востребованы. Просто меняются читатели...

- Какая часть вашего творчества приносит вам большую популярность? Вы больше популярны как детский поэт или как поэт-песенник?

- Я во всем - самый популярный. Шучу, конечно. Но и на самом деле меня каждый татарин знает с детства. Люди поют мои песни - и порой даже не знают, что это мои стихи.

- Вы пишете стихи или тексты для песен? Как это получается?

- Многие мои стихи стали песнями. В последнее время стал писать и тексты. Теперь я знаю, как писать песни. Все-таки стихи - это другое.

- Отрадно, что в татарском музыкальном искусстве песня как жанр сохранился. А вот в русском искусстве он, по-моему, умирает. Попса все забивает...

- А у татар они параллельно идут. Попса идет своим путем, но параллельно существует и традиционная песня. Я же сказал, что татары - народ консервативный. Консерватизм - благое дело. Он спас и наш язык, и нашу культуру, спасает и настоящее музыкальное искусство.

- Глядишь - пробьемся, переживем.

- Конечно. А то зачем же я сижу в Государственном Совете? Пишу стихи, песни и законы.

На снимке: Роберт Миннуллин с мамой.