"Великий эксперимент": что же дальше?

В того, кто выразит сомнение, что перед нами не возобновление, а абсолютно новый спектакль, первая брошу камень. Да, "Роковые яйца" шли на качаловской сцене, и это был один из первых спектаклей, поставленных Александром Славутским, пришедшим в начале девяностых на должность главного режиссера нашего театра. Времена были иные: казанский зритель, отученный ходить в театр десятилетием провальных постановок, сделанных в мгновение ока сменяющимися режиссерами, был нечутким и нелюбознательным, труппа представляла собой печальное зрелище. Те "Роковые яйца" в силу этих объективных причин не могли претендовать на потрясение и прорыв, хотя спектакль в репертуаре театра держался долго. Делать спектакли-долгожители - в обычаях Славутского.

Но в театре, слава богу, настали новые времена. И они потребовали не обновить - не стоит пришивать к ветхой ткани новую заплату, как учит нас Священное Писание, - сделать новый спектакль. А тут и юбилей Михаила Афанасьевича подоспел, впрочем, это лишь совпадение: не будь 120-летия со дня рождения Булгакова, которое мир отметил в минувшее воскресенье, Александр Славутский наверняка бы все равно поставил "Роковые яйца". Время сейчас такое, что в очередной раз стоит задать себе и окружающим вопрос: а что же дальше?

"Теперь, когда наша несчастная родина находится на самом дне позора и бедствия, в которую ее загнала "великая социальная революция", у многих из нас все чаще и чаще начинает являться одна и та же мысль. Это мысль настойчивая. Она - темная, мрачная, встает в сознании и властно требует ответа. Она проста: а что же будет с нами дальше. Мы проанализировали свое недавнее прошлое…Настоящее перед нашими глазами. Оно таково, что глаза эти хочется закрыть. Не видеть! Остается будущее. Загадочное, неизвестное будущее", - писал Михаил Булгаков в 1919 году.

Но, как часто бывает у пророков-классиков, написано словно сегодня.

Для нового воплощения такого масштабного полотна, как "Роковые яйца" в трактовке Славутского, помимо исполнителей главных и второстепенных ролей, была нужна объединенная художественной волей массовка. Таковая есть в новой премьере качаловцев. Все эти "студенты, служащие центроснаба, ополченцы, народ", как сказано в программке, так же важны в спектакле, как профессор Персиков и его окружение. Они - агрессивное орудие той темной силы, что принесла в Россию разруху. Самый страшный ее вид - разруху в головах. Режиссеру удалось добиться индивидуальности каждого из персонажей массовки, каждый - носитель определенного характера. Такое возможно только при наличии в труппе хороших артистов и определенной творческой программы главного режиссера, которую исповедует весь коллектив. "Сегодня Гамлет, завтра - статист, но и в качестве статиста ты должен быть артистом" - этот один из постулатов Художественного театра времен Станиславского и Немировича-Данченко сейчас в Качаловском далеко не пустой звук, а органичный способ существования в профессии. "Роковые яйца" в Качаловском по жанру мюзикл. Музыку для казанского спектакля специально написал Владимир Дашкевич, стихи - Юрий Ряшенцев. Поющая и танцующая труппа прекрасно справляется и с вокалом, и с танцем. Театр сейчас может похвалиться синтетическими актерами, многие из которых не уступают коллегам из музыкальных театров.

Крошечные эпизодики, которые длятся от пары минут до нескольких секунд, как бриллиантики, украшают постановку. Например Чечеточник Анара Латифова, верный Панкрат Николая Шепелева или Юродивый и Тенор Алексея Черепанова. О последнем стоит сказать отдельно. Если в первом случае молодой артист использует трагические ноты, то во втором эпизоде мы видим ироничную "фильму" и персонаж а ля провинциальный Ленский с амбициями. Отдельный респект Игорю Скиданову в роли клоуна Бома (весьма стильно!) и особенно в крошечном эпизодике, где артист буквально за полминуты рисует характер патологически струсившего персонажа из домкома. Появление на несколько секунд - и полноценный образ. Так же из крошечного эпизода воссоздал "историю" и Илья Скрябин в роли шефа торговых отделов.

Что же говорить о маститой Светлане Романовой в роли жены профессора Персикова, когда эта актриса, владеющая самыми тончайшими приемами и великолепной пластикой, создает образ ироничный и стильный, опять-таки напоминающий немую "фильму" с роковыми страстями. Несколько ее небольших эпизодов - это спектакль в спектакле. Эта дамочка не пропадет, она, скорее всего, вынырнет где-нибудь по соседству в доме с "нехорошей квартирой".

Александр Славутский создал саркастичный и страшный одновременно спектакль, таким образом, услышав эту особую интонацию Булгакова, который мог позволить себе иронию и сарказм в самых трагических местах своей прозы. Вспомните, как ироничен генерал Чарнота в "Беге" или Шервинский в "Белой гвардии" - трагичнейших булгаковских повествованиях. Об иронии автора в "Мастере и Маргарите" написаны десятки исследований. Возможно, не случайно Булгаков упокоился под камнем, который прежде лежал на могиле самого Гоголя. Впрочем, какие случайности могут быть в творчестве знавшегося с темными силами писателя… Вот и премьера "Роковых яиц" накануне дня рождения писателя происходила почти что в майское полнолуние. Но это так, к слову.

В оформлении спектакля (сценография Александра Патракова, костюмы Елены Четвертковой) преобладает серо-черно-коричневая гамма, иногда кажется, что перед нами снимки, выполненные в двадцатые годы прошлого века. В один из моментов в костюмах появляется алый цвет - нарукавники, надетые на массовке, - это весьма прозрачный намек. Руки у этого дорвавшегося до власти народа, у взбунтовавшегося плебса по локоть в крови…

Эксперимент профессора Персикова (Михаил Галицкий) изначально носил прогрессивную окраску. Просто "красный луч", ускоряющий биологические процессы плюс путаница, свойственная нашей российской жизни, привели ситуацию к трагическому финалу. Метафора и у автора, и у режиссера лежит на поверхности: "красный луч" - это тот эксперимент, который начали проводить с нашим народом в 1917 году и результаты которого мы до сих пор пожинаем. Потому что разруха была внедрена в сознание граждан невидимым чипом.

Михаил Галицкий в роли Персикова - несомненная удача спектакля. Мягок, интеллигентен, растерян. Верит в идеалы и высший разум, но объективно становится одним из виновников "великого эксперимента", который в конечном счете его и губит. Внешность Персикова, его слегка заметное грассирование и имя-отчество Владимир Ипатьевич - все это отчасти напоминает нам другого "любителя экспериментов" - Владимира Ильича. А что, Булгаков вполне мог иметь его в виду. Предположение театра, наводящего нас на эту мысль, не такое уж фантастическое.

Антипод Персикова и его ассистента приват-доцента Иванова (точная работа Марата Голубева) - комиссар Дыркин (Илья Петров) и его камарилья - странные персонажи с накрашенными губами. То ли вампиры, то ли уроды-гомосексуалисты - одним словом, бесполые "сущности" из ужастиков. Главный урод Дыркин отвратителен до предела. Но…он вершитель судеб. Такие ставили к стенке и измывались в лагерях. Все узнаваемо, в характере персонажа видна перспектива - то, во что он может развиться. Илью Петрова можно поздравить с блестящей работой.

Иным выглядит заведующий показательным совхозом Рокк (Илья Славутский) - мечтатель, который прозревает, когда гигантская анаконда пожирает его жену Маню (Елена Ряшина). По сути, Рокк - единственный, кто пытается остановить эксперимент, зашедший так далеко. Увы, революции свойственно пожирать своих граждан, особенно романтиков. Трогательно-хороша и вторая "романтическая пара", - Дуня (Алена Козлова) и охранник (Алексей Захаров). Прошу прощения за длинный перечень персонажей, но в "Роковых яйцах", за редким исключением, нет несделанных ролей и актеры, работающие с огромной отдачей, заслуживают добрых слов.

…Когда слаженная, объединенная единой целью, неумолимая масса, растерявшая все человеческое, надвигается в конце спектакля на авансцену, становится жутко. Кажется, они сейчас сметут нас, сидящих в зале. Дыркины и иже с ними правят бал. Разруха властвует в умах. Как долго это будет длиться? Но театр не оставляет нас в потемках безнадежности. Он обозначил проблему, а это важно. Решать ее должен каждый сам для себя. И если человек взял и пришел в театр, уже этим он поставил заслон разрухе.