Лакримоза тургеневской женщине

Вообще-то ее звали Лусик - такое смешное и трогательное армянское имя, Боннэр родилась и выросла армяно-еврейской семье. Но она захотела зваться Еленой - в честь Елены Инсаровой, тургеневской героини. Знаю, что многие со мною не согласятся, но, думаю, что Елена Боннэр может претендовать на звание тургеневской женщины. Давайте не будем оставаться в плену у стереотипов - тургеневская женщина это не только мечтательный взгляд, длинная коса и разговоры о высоком. Женщина, которая кладет судьбу на алтарь идеалов, - о таких писал Тургенев, и к этому типу по праву можно отнести Елену Георгиевну. Такие женщины словно сжигаемы изнутри каким-то священным пламенем.

Боннэр никогда не была белой и пушистой, нет, она была резкой и непримиримой и, наверное, оправдывала перевод своего второго имени. Ведь имя Елена переводится как "факел". Таким факелом, освещающим путь Андрею Сахарову, и была его жена.

Когда травили Сахарова, который, как всякий правозащитник, мозолил глаза властям, имя Боннэр не поливал грязью только ленивый. Недоброжелатели понимали: каждое обвинение (в подавляющем большинстве - ложное) в адрес Боннэр - удар по Сахарову. Через горы чудовищной лжи об этой женщине и сейчас еще трудно прорваться, и до сих пор многие недолюбливают Боннэр, помня какое-либо абсурдное обвинение в ее адрес. Ложь, слав Богу, рано или поздно забудется, а то, что всю свою жизнь делала Елена Георгиевна, останется. Не бояться высказывать свое мнение с трибуны, когда рядом все твердят "одобрямс", - это непросто. Идти наперекор позиции властей в те времена, когда август 1991 года даже не был заоблачной перспективой, - это подвиг.

Очень неприятно об этом говорить, но то тут, то там начали возникать разговоры о том, что Сахаров - уж не такая и величина в науке, что имя он себе сделал как правозащитник, что до встречи с Боннэр не был известным. Пусть все это остается на совести тех, кто это говорит. Да, жизнь Сахарова после встречи с Еленой Георгиевной разительно изменилась. Но что дурного в том, что он встретил женщину, которая помогла ему осознать и самого себя, и то, что действительно происходи в стране? Сахаров стал трибуном и обрел харизму благодаря жене, и не надо ставить это ему и ей в упрек. Боннэр сумела разбудить в нем дремавшую тягу к общественному служению - это ли не роднит ее с тургеневскими женщинами? "Хорошая жена делает хорошего мужа" - поговорка верна во все времена. Когда мы потеряли Сахарова, казанский композитор Леонид Любовский написал лакримозу его памяти. Это случилось практически сразу после смерти великого ученого. Любовский поехал в Москву и исполнил свое сочинение для вдовы Сахарова, подарив Елене Георгиевне букет роз, которые она очень любила. Музыка ей очень понравилась.

В эти дни лакримозу Любовского стоит посвятить памяти любимой жены Сахарова. Если у вас будет время, послушайте эту светлую и печальную музыку, словно примиряющую нас с вечностью, и помяните Елену Боннэр, тургеневскую женщину, которых, увы, остается все меньше и меньше.