На всякого мудреца довольно протокола
Сегодня можно считать неопровержимо доказанным тот факт, что “Протоколы сионских мудрецов” - якобы секретные документы I Сионистского конгресса, прошедшего в Базеле в 1897 году - литературная мистификация, затеянная провокаторами из русской охранки и основанная на бесстыдном плагиате. Первым же развенчал миф о всемирном еврейском заговоре английский журналист Филип Грейвс. В 1921 году он приобрел за 337 фунтов у русского эмигранта, саратовского помещика Михаила Рословлева, книгу француза Жоли, после того как тот предложил Грейвсу сравнить ее текст с “Протоколами”.
Подлог с прологом
В 1864 году парижский юрист и литератор Морис Жоли издал в Брюсселе политический памфлет “Диалоги в аду между Монтескье и Макиавелли”, направленный против режима Наполеона III. Писатель попытался тайно доставить книгу во Францию, но во время пересечения границы весь тираж был захвачен полицией, а сам автор арестован, предан суду и приговорен к 15 месяцам тюрьмы: цензоры отлично разглядели, в кого метил Жоли в своем памфлете. В 1879 году он, разочарованный жизнью, покончил с собой, оставив миру лишь сына да несколько избежавших уничтожения экземпляров памфлета. В частности, один из них сохранился в Национальной библиотеке в Париже.
Последовавший совету Рословлева Грейвс изумился беспардонности литературных воров: “Поражает, - писал он в статье, опубликованной в The Times в 1922 году, - отсутствие со стороны плагиатора всяких усилий скрыть плагиат. Переложение текста выполнено чрезвычайно небрежно; куски предложений, а иногда и предложения целиком, идентичны; ход мыслей одинаков”. Грейвс выяснил, что более 160 отрывков, то есть 40% объема “Протоколов”, один к одному взяты из “Диалогов в аду”, в 9 главах заимствования достигают более половины, в некоторых - до трех четвертей, а “Протокол VII” списан полностью.
Побывав в Париже, Грейвс выяснил, что на страницах контрольного экземпляра в Национальной библиотеке остались карандашные пометки - те самые места, которые были списаны фальсификатором.
Как выяснилось позднее, идея перелицовки книги Жоли в “Протоколы” принадлежала Петру Рачковскому - главе зарубежного отделения царской охранки. Рачковский слыл непревзойденным мастером интриг и провокаций. Одним из его излюбленных приемов была фабрикация писем и других документов. Например, в 1902 году он сочинил письмо Плеханова, в котором обвинял руководителей “Народной воли” в предательстве, сотрудничестве с британской разведкой и прочих смертных грехах. Для пущей убедительности была подделана подпись патриарха российской социал-демократии - ему пришлось потом долго отмываться от этой грязи и доказывать свою непричастность к этой фальшивке.
За 20 лет Рачковский создал обширную агентурную сеть. Его люди вели тайный надзор за русскими революционерами по всей Европе. Поскольку среди последних было много евреев, Рачковский решил направить острие очередной атаки именно на них.
Еще в 1891 году он послал из Парижа в Санкт-Пертербург письмо директору департамента полиции, где сообщал о своем намерении начать кампанию против евреев, ставших “абсолютными хозяевами положения в Европе, осторожно управляя и монархиями, и республиками”. “Единственным препятствием на пути к мировому госродству евреев остается “московская крепость”, и, чтобы одолеть ее, международный синдикат богатых и могущественных евреев в Париже, Вене, Берлине и Лондоне готовится к созданию коалиции против России”, - сообщал он.
Долго оставалось загадкой, как к Рачковскому попала книга Жоли. Два года назад в Киеве вышла работа Вадима Скуратовского “Проблема авторства “Протоколов сионских мудрецов”. Проанализировав фрагменты “протоколов”, не имеющие параллелей в памфлете, ученый доказал, что они принадлежат перу Матвея Головинского, русского журналиста, писавшего для газеты Le Figaro.
В Париже его заметил Рачковский и привлек в 1892 году к сотрудничеству в качестве литредактора всех фальшивок, изготавливовшихся под его руководством. Скуратовский обнаружил еще одну деталь: одновременно с Головинским в Le Figaro работал корреспондентом Шарль Жоли - сын писателя. Логично предположить, что француз и рассказал коллеге о книге отца.
Цели, заявленной при фабрикации “Протоколов”, Рачковский не достиг. Очернить еврейскую революционную эмиграцию ему не удалось. Зато в России “Протоколы” нашли ценителей в различных слоях общества. Как считал Грейвс, замысел Рачковского состоял в том, чтобы внушить русским консерваторам, и особенно близким ко двору кругам, что главной причиной политического брожения в России является не принятая бюрократией политика репрессий, а всемирный еврейский заговор. Тем самым они служили оружием, направленным против либералов, настойчиво выступавших за то, чтобы царь пошел на определенные уступки интеллигенции.
Рачковский лично способствовал распространению “Протоколов” среди русской аристократии. Посол России во Франции барон Моренгейм ввел его в салон княгини Екатерины Юрьевской - вдовствующей морганатической жены императора Александра II, откуда охранно-сионская мудрость пошла по великосветским домам обеих российских столиц.
Повышенная температура мозга
Одновременно “Протоколы” попытались донести до широких читающих масс. Близкая к княгине Юрьевской фрейлина императрицы Александры Федоровны Юстина Глинка попыталась пристроить произведение охранки в солидные издания. Без всякого, впрочем, успеха.
1 апреля 1902 года на страницах респектабельной столичной газеты “Новое время”, принадлежавшей крупнейшему российскому издателю Алексею Суворину, появилась статья известного публициста Михаила Меньшикова “Заговоры против человечества”. Он сообщал, что некая дама из высшего света предложила ему ознакомиться с тетрадью, содержащей некие “протоколы сионских мудрецов”. Не скрывая, что рассматривает их как явную фальшивку, журналист весь свой публицистический пафос обрушил на “волшебный круг страшных утопий”, содержащих идеи мирового господства, от панбританизма и пангерманизма до пантюркизма и панкитаизма. Что же касается их сочинителей и распростанителей, то Меньшиков отнес их к категории людей “с повышенной температурой мозга”.
По свидетельству известного русского журналиста Владимира Бурцева, ему предлагалось напечатать “Протоколы” в журнале “Былое”, который он редактировал. Бурцев наотрез отказался, в чем его единодушно поддержала вся редколлегия.
Впервые “Протоколы” были опубликованы лишь в августе 1903 года, и не в самом почтенном месте. Павел Крушеван - издатель петербургской малотиражной антисемитской газеты “Знамя” - напечатал “Протоколы” частями в своем издании. Причина публикации была вполне прагматической. Крушевану и его соратникам требовалось идеологическое обоснование для давления на Думу, где рассматривался вопрос о расширении гражданских прав российских евреев.
Не может быть сомнений в их подлинности
Казалось бы, история “Протоколов” на этом должна была завершиться. Однако они оказались удобным инструментом в придворных интригах. Как водится в России, за право влиять на верховную власть боролись различные группировки. Часть из них пыталась использовать в своей игре склонную к внушению любительницу мистики императрицу Александру Федоровну.
Каждая группировка предлагала ей свой рецепт счастья. “Законченные интриганки”, как их называли при дворе, дочери Черногорского князя и русские великие княгини Анастасия Николаевна и Милица Николаевна регулярно представляли императрице различных целителей и ясновидящих. В свою очередь, вдова великого князя Сергея Александровича и родная сестра императрицы Елизавета Федоровна противопоставляла знахарству “черногорок” мистику церковного образца. Она познакомила распространительницу “Протоколов” фрейлину Юстину Глинку с известным религиозным писателем-мистиком Сергеем Нилусом, которого Елизавета Федоровна прочила в духовники императрицы.
Стряпня Рачковского произвела на Нилуса неизгладимое впечатление: “Эти протоколы, - писал он, - были тайно извлечены (или похищены) из целой книги протоколов. Все это добыто моим корреспондентом из тайных хранилищ Главной сионской канцелярии.
В 1905 году вышло второе издание книги Нилуса “Великое в малом, или Антихрист как близкая политическая возможность”, включавшее полный текст “Протоколов” с выходными данными отделения Красного Креста в Царском Селе. Написанная в духе тех мистических сочинений, которыми зачитывался Николай, она, собственно, на него и была рассчитана в первую очередь.
Однако победа в этой интриге осталась за “черногорками”. Пастырем императрицы Нилус так и не стал, несмотря даже на женитьбу на фрейлине императрицы Елене Озеровой: ему так и не удалось преодолеть выставленный Анастасией и Милицей мощный заслон - Григория Распутина.
Тем не менее книга Нилуса вкупе с “Протоколами” была внимательно прочитана августейшей четой. Об этом говорят пометки на ее полях, сделанные рукой Николая II: “Какая глубина мысли!”; “Какое точное выполнение своей программы!”; “Наш 1905 год точно под дирижерством мудрецов!”; “Всюду видна направляющая и разрушающая рука еврейства”. Высочайший вывод был однозначен: “Не может быть сомнений в их подлинности”.
Узнав об этом, руководители Союза русского народа обратились к Столыпину, недавно назначенному премьер-министром и министром внутренних дел, с предложением широко использовать “Протоколы” в борьбе с врагами самодержавия, к которым они причисляли в первую очередь евреев. Столыпин поручил охранному отделению выяснить их происхождение. Расследование, проведенное высокопоставленными чиновниками департамента полиции, выявило, что авторами “Протоколов” являются сотрудники Рачковского. По понятным причинам детали расследования не получили огласки - иначе могла засветиться вся агентурная сеть охранки.
Весть о подложности “Протоколов” Николая II очень раздосадовала. Его последняя пометка в книге Нилуса такова: “Протоколы” изъять, нельзя чистое дело защищать грязными способами”. Что имелось ввиду под “чистым делом”, догадаться нетрудно: царь никогда не скрывал своей неприязни к евреям.
Однако “Протоколы” изъяты не были и благополучно переиздавались вплоть до 1916 года в составе брошюры под названием “Близ есть, при дверех”. А среди вещей императрицы Александры, расстрелянной с семьей в Екатеринбурге, были найдены три книги: первый том “Войны и мира”, Библия и книга Сергея Нилуса “Великое в малом”.
Показательно, что самые активные популяризаторы “Протоколов” - черносотенцы, действовавшие с ведома царской охранки - в отличие от Нилуса и четы Романовых с самого начала знали, что имеют дело с фальшивкой. Об этом оставил свидетельство Владимир Бурцев.
25 октября 1917 года он был помещен большевиками в петроградские Кресты, где провел почти полтора года. Однажды его сокамерником оказался бывший директор полиции Белецкий. Он рассказал Бурцеву, что лично принимал участие в подготовке процесса Бейлиса, ложно обвиненного в ритуальном убийстве христианского мальчика Андрюши Ющинского в 1911 году. Он рассказал о том, почему организаторы не воспользовались “Протоколами”: “Мы прекрасно понимали, что это значит наверняка провалить все дело. Ведь “Протоколы” - явная подделка”. Дело все равно было провалено, Бейлиса оправдал суд присяжных.
Однако тот факт, что вожди большевизма сплошь евреи (действительно, в первый состав советского руководства входили евреи Троцкий, Каменев и Зиновьев, а правой рукой Ленина был Свердлов, тоже еврей), послужил широкой популярности “Протоколов” среди белого офицерства. А один из основателей “Черной сотни” - Пуришкевич - руководил у Деникина отделом пропаганды и с невероятным рвением распространял книгу Нилуса в войсках.
“Мы должны последовать их примеру”
В 1918 году с отступившими из России немецкими войсками в Германию перебрался бывший российский подданный, уроженец Ревеля Альфред Розенберг. Он несколько лет прожил в Москве, где изучал архитектуру и где в возрасте 25 лет встретил революцию. В Москве же он впервые ознакомился с “Протоколами”, которые сразу же воспринял и умом, и сердцем.
В Германии он стал одним из ближайших соратников Гитлера. Розенберг с привезенными из России “Протоколами” оказался как нельзя кстати. Его памфлеты, публиковавшиеся в 1919-1923 годах в печатном органе нацистов Der Volkischer Beobachter и разоблачавшие “еврейские козни”, имели бешеный успех. Многие высказанные там мысли легко прочитываются в “Майн кампф”. “Я прочитал “Протоколы сионских мудрецов” - и ужаснулся! - признавался Гитлер Розенбергу. - Эта вкрадчивость вездесущего врага! Я сразу понял, что мы должны последовать их примеру, но, конечно, по-своему...”
Распространением “Протоколов” занималось шесть организаций: две в Берлине, три в Гамбурге, одна в Лейпциге и по меньшей мере двенадцать газет. Уже к 1920 году Германию наводнили сотни тысяч экземпляров этой книги. В 1923 году Альфред Розенберг выпустил книгу “Протоколы сионских мудрецов” и еврейская мировая политика”, где большевистская революция в России трактовалась как живое подтверждение всемирного еврейского заговора, столь подробно расписанного в “Протоколах”. В первый же год она выдержала три издания.
Оказавшись на короткое время в тюрьме после попытки государственного переворота в Мюнхене в ноябре 1923-го, так называемого пивного путча, Адольф Гитлер стал надиктовывать мысли вслух - о времени и о себе. Отредактированные затем литобработчиками, они и стали “Майн кампф”, которая, по сути, не что иное, как комментарий к “Протоколам”.
Нацисты пропагандировали свои взгляды и в сопредельных странах. Но единственной серьезной попыткой остановить этот поток лжи стал судебный процесс в Берне. Формальным поводом послужил нацистский митинг в местном казино 13 июня 1933 года, на котором швейцарские нацисты произносили погромные речи, открыто продавали “Протоколы сионских мудрецов” и цитировали их через громкоговорители собравшейся толпе.
Правление швейцарской еврейской общины 26 июня подало жалобу в суд, но не на организатора митинга - в стране не было закона, запрещавшего разжигание национальной розни, - а на издателей книги. Почти два года продолжался этот процесс. Перед судом прошла огромная вереница свидетелей. В том числе представители прежнего высшего света России и сотрудники Рачковского, которые теперь уже смогли рассказать всю правду. Оглашая приговор, в котором “Протоколы” были причислены к “непристойной литературе”, судья заключил свою речь так: “Надеюсь, - сказал он, - придет время, когда никто не сможет понять, каким образом в 1935 году почти дюжина умственно здоровых, ответственных людей (имелись в виду представители ответчика, то есть швейцарские и немецкие нацисты. - “Власть”) смогла в течение 14 дней издеваться над разумом бернского суда, обсуждая вопрос о подлинности так называемых “Протоколов”, тех самых “Протоколов”, кои при всем вреде, который они причинили и еще причинят, представляют собой не более чем смехотворный вздор”.