Самый титулованный артист Качаловского театра Юрий Федотов отмечает юбилей.
Юрий Степанович такая же знаковая фигура в истории современного татарстанского театра, как, скажем, Тукай в поэзии или Урманче в изобразительном искусстве. Перефразируя поэта, можно сказать: мы говорим Федотов, подразумеваем - Качаловский, говорим Качаловский, подразумеваем - Федотов. Качаловский - единственный театр в его жизни, на эту сцену Федотов выходит более сорока лет.
Клоуны и лошади
Рискну предположить, что Федотов, пользующийся неизменным успехом и любовью горожан, был и является до сих пор выразителем настроений и памяти определенной, в чем-то даже доминирующей группы коренных казанцев. Он понятен и близок им, потому что про него старожилы могут сказать: “Он такой же, как мы”. Его юность в конце пятидесятых совпала с бешеным увлечением джазом, подаренным городу Лундстремом, а главными персонажами детства были лошади и клоуны. Лошади жили рядом - по соседству с его “родовым гнездом” на Карла Маркса находилась конная милиция. Как цокали копыта лошадей по булыжникам мостовой! А зимой из конюшни на Батурина валил пар, и, подтянувшись к окну, можно было вложить кусочек сахара в мягкие лошадиные губы. Клоуны тоже были рядом - они царили в старом цирке возле Черного озера, и будущий народный артист, который правдами и неправдами попадал на представления, конечно же, хотел быть клоуном. Зима заполнялась походами на каток все на то же Черное озеро, в просторечии Чернуху, где можно было кататься под музыку, доносящуюся из цирка. Лето ознаменовывалось безумными купаниями в Казанке, тогда еще находившейся в старом русле. Особым шиком у пацанов считалось ныряние у старой мельницы. Вот такое вольное городское детство, память о котором до сих пор подпитывает актерское воображение, нет-нет да выдает нужную для работы деталь.
Артиста арестовали
Один из первых сценических опытов чуть было не закончился печально. В миниатюре, шедшей на сцене народного театра клуба Горького, юный кружковец Юра Федотов изображал хулигана. Входил в зал во время действия, на голове лихая кепочка, сигарета в зубах, идет себе между рядами, напевает. А в зале в тот вечер собрались работники доблестной милиции - ну и повязали хулигана. Такое вот было сильное перевоплощение. Директор клуба еле выручил.
Кстати, руководитель народного театра потом и привел Федотова в Качаловский. Через год выходов в массовке повезло - взяли в студию. Правда, конкурс был солидный - 18 человек на место. Проходя мимо Федотова за кулисами, многажды титулованная Елена Жилина бросила: “Ты чего такой худой? Поправляйся, я тебя в студию приняла”. Снизошла королева до первокурсника и не ошиблась. Педагоги на курсе были отличные - народный артист Александр Гусев и тогдашний главный режиссер театра Энвер Бейбутов.
Метод обучения тоже может стать образцом для подражания - студенты практически все время находились в театре и могли набираться мастерства у “звезд” труппы, а таковых в Качаловском было немало: кроме уже названных, зрительские сердца потрясали Якушенко, Павлова, Шмидт, Лисецкая, Шейнин, Загорский... Студийцы выходили в массовках и небольших ролях.
“Коллеги” и другие
Первой заметной ролью у Федотова стал балагур Карпов в инсценировке повести нашего земляка Василия Аксенова “Коллеги”, поставленной прекрасным режиссером Литвиновым. И здесь проявились божественная органика Федотова, которую отмечают все работающие с ним режиссеры и партнеры, и его творческий принцип “ничего не играть!”. Его Карпов был добрый, хитрый, безалаберный, веселый и очень преданный друзьям. В вышедшем параллельно с казанским спектаклем одноименном фильме Карпова играл Олег Анофриев, и сравнение этих двух исполнителей и публикой, и критиками было не в пользу известного киноартиста.
Можно сказать, что у Федотова не было обязательного для молодого актера болезненного периода поиска своего места в труппе - он практически сразу же стал “молодым героем”, играя не одну главную роль за сезон. Он оказался в нужное время в нужном месте - умен, обаятелен, интеллигентен, сосредоточен на профессии. Его зрители в зале были такими же. “Оттепель” заканчивалась, народ разбредался “по кухням”, и слово, произнесенное со сцены “таким же, как мы”, дорогого стоило.
Доброта “Жестокости”
В конце шестидесятых Федотов сыграл в спектакле “Жестокость”, поставленном начинающим режиссером Семеном Ярмолинцем. Естественно, играл он Веньку Малышева, продемонстрировав такой силы темперамент, что сидящим в зале порой жутко становилось. И опять было сравнение с кинофильмом, где Малышева играл Георгий Юматов, и опять все единодушно признавали: казанский актер работает ярче. Труд был вознагражден - Федотов первый среди артистов получил премию имени М.Джалиля. Деньгами он распорядился мудро: купил себе путевку в Европу. Венгрия, Югославия, Чехословакия для людей, живших за “железным занавесом”, были настоящим Западом. Федотов съездил в Европу с пользой, помимо созерцания красот архитектуры, посмотрел огромное количество фильмов, о которых в Советском Союзе даже и не слышали, и это был своеобразный мастер-класс. А еще привез фирменные джинсы, о которых в Казани тогда знали понаслышке. Он вообще в те годы был удивительно стилен - в очень идущих ему очках, предпочитающий спортивный стиль одежды.
Кстати, комсомольская премия стала первой, но не единственной. Позже Федотов был удостоен Госпремии РТ имени Тукая.
Быть!
В огромном послужном списке Юрия Степановича есть две роли, сыгранные со значительным временным интервалом, но которые все же можно объединить. Это два гения - Пушкин и Шекспир.
Роль Пушкина давалась мучительно, и не только из-за сложности материала, но в результате интриг, которые, увы, хотим мы того или нет, периодически возникают в творческих коллективах. Был период, когда Федотов, полагая, что в образе великого поэта он уже не выйдет на сцену, взял да от жары остригся наголо. И надо же такому случиться, что в этот период ему пришлось играть “Всего тринадцать месяцев”, спектакль, рассказывающий об одесской ссылке Пушкина. Но лысый Пушкин?.. Оказывается, и такое бывает. Кто-то из коллег вспомнил, что в этот период вокруг Одессы бродила чума. И мнительный Пушкин действительно остриг свои замечательные кудри. Словно само провидение было за то, чтобы Федотов сыграл гения. “Может быть, не очень похож, но - Пушкин”, - говорили критики. У Федотова было большее, нежели внешняя похожесть - внутреннее сходство, то чувство трепета и небанального отношения к миру, которое роднит всех талантливых людей.
Спектакль “Быть или не быть” по пьесе Гибсона режиссер Владимир Портнов брал специально “на Федотова”. Никто в труппе не мог соперничать с ним, с его безусловно мужским, брутальным началом, взрывным темпераментом и этим знаменитым “ничего не играть!”. А что еще нужно для воплощения образа молодого Шекспира, решающего проблему: быть или не быть его театральной карьере?
Царь и молочник
Федотов - “режиссерский” актер. При всей независимости суждений в период работы он мягок и податлив, как и надлежит настоящем артисту, понимающему, что образ создается в контексте режиссерского видения спектакля. В противном случае перед нами предстанет вариация на тему басни Крылова про Лебедя, Рака и Щуку. Федотов одинаково комфортно работал с резким и в чем-то экстремальным режиссером Ярмолинцем в “Царской охоте”, и с тишайшим лириком Табачниковым, подарившим ему радость прикосновения к образам царя Федора и Тевье-молочника.
Американская история с видом на Италию
Одна из последних работ Федотова - стареющий американец, приезжающий в Россию, где когда-то пережил неземную любовь. Постановщик “Американской шлюхи” главный режиссер Качаловского Александр Славутский словно вернул публике Федотова лучших его лет. Юрий Степанович так же точен психологически, так же органичен, в его работе есть боль. Он живет в образе свободно и полнокровно, не боясь быть трогательным и нелепым, оттого добивается важного - его герой вызывает сострадание.
Будущий сезон может сложиться у Федотова очень удачно - специально на него в театре взяли итальянскую комедию, где Юрию Степановичу предстоит сыграть главную роль, так что посмотрим, не увянут ли лавры самого Мастроянни.
Борьба красок
Федотов пишет стихи, картины и занимается фотографией. Стихи его афористичны, снимки образны, а картины... Раньше он предпочитал акварель, сейчас учится писать красками, чему посвятил отпуск на Волге. Говорит, что краски его сейчас волнуют больше, чем акварель, потому что, когда пишешь картину ими, они конфликтуют и борются. Как видите, и здесь он находит точный образ, объясняющий действие.
Наверное, Федотова можно назвать счастливчиком. Ведущее положение в театре в течение стольких десятилетий, прекрасная семья. Его дочь работает в модельном бизнесе, этим же собираются заниматься и внуки. Зять - знаменитый Андрей Мановцев, московский стилист, который работает с Машей Киселевой и Максимом Галкиным. Но все-таки счастье - это что-то внутри нас. Это “что-то” Юрий Степанович бережно несет по жизни.
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии