Трудный “солнечный путь”

Юность - это возмездие. Генрик Ибсен

Второй век начинается с интереса к творчеству Ибсена. “Строитель Сольнес” с блистательным Бравичем, Комиссаржевская - Нора и Гедда Габлер, качаловский Бранд, Орленев в “Привидениях” - все это вершины русского драматического театра начала двадцатого века. Русский символизм буквально задохнулся от восторга, читая такие земные и такие мистериальные пьесы Ибсена, которые оказались созвучны нравственным исканиям славян. Но Ибсен, к сожалению, идет на драматической сцене в последние десятилетия нечасто. Иная ситуация в балете. Пожалуй, самый спорный ибсеновский герой, Пер Гюнт, за поэму о котором автор был выдвинут на соискание Нобелевской премии, но так ее и не получил (комиссия мотивировала свое решение тем, что этот безмятежный скиталец несет большой заряд разрушительной силы), сейчас переживает пристальный интерес к своей судьбе. Начало положил, скорее всего, Ноймайер, создавший вместе со Шнитке балет “Пер Гюнт”, где ибсеновская фабула была изрядно переиначена, но идеи, которые вложил в свою поэму Ибсен, остались без изменения. Уже в последние два-три года последовал ряд постановок классического варианта балета на музыку Грига на самых разных балетных сценах страны.

Георгий Ковтун, известный казанцам тем, что “вытянул” своей хореографией откровенно “небалетную” музыку Леонида Любовского в “Сказании о Йусуфе”, предпочел, если так можно выразиться, промежуточный вариант. Сочиненный им балет идет на музыку Грига, но Ковтун отказался от традиционных, облегченных и адаптированных либретто и написал свое, максимально приближенное к первоисточнику. Может быть, не всегда буквой, но постоянно - духом.

Итак, треугольник Пер Гюнт (Денис Усталов), Сольвейг (Александра Суродеева) и Ингрид с ее многочисленными воплощениями (Ольга Алексеева и Елена Кострова) - это то, что лежит на поверхности. Но внешнее в спектакле Ковтуна, конечно же, имеет минимальное значение. Завязкой можно считать обман Пер Гюнтом Ингрид, когда он сломал ей судьбу. Совершенный грех отдалил героя от Бога, и, как следствие, он попал в страшные объятия темных сил. Хотя опять-таки самые ужасные “тролли”, по Ибсену и Ковтуну, это те, что живут внутри нас. Но Бог милостив, и Сольвейг - помощница светлых сил, воплощение верности, любви и христианского всепрощения - тот луч надежды, что светит Перу. Можно сказать, что Ковтун создал спектакль с обширным религиозно-нравственным пластом. В его постановке борются язычество и христианство. Он проводит своего героя через “соблазны певучего рая”, грех, покаяние и получение прощения.

Чужая безмятежная юность, пришедшая на смену его, Пера Гюнта, бесцельно растраченной жизни, стала ему возмездием. Этот один из самых основных для творчества Ибсена нравственных мотивов в спектакле Ковтуна воплощен очень выпукло. Танцуют на лужайке веселые молодые пары, но “гражданин Вселенной” для них просто незнакомый, смешной старик.

Основной прием, используемый в постановке Ковтуном, - максимальное введение в развитие сюжета большого количества массовых сцен, где участвует кордебалет, который, как всегда в последние годы в нашем театре, обращает на себя внимание особой чистотой исполнения. Хотя, надо отметить, что его существование в жесткой хореографии Ковтуна простым не назовешь.

Что касается главных персонажей, то театр можно поздравить минимум с двумя открытиями. Это Денис Усталов в партии Пера и Александра Суродеева - Сольвейг. Брутальный герой, бесшабашный и обаятельный в своей безоглядной тяге к приключениям - и нежная, трепетная героиня. Оба солиста блестяще справляются с хореографической стороной партий, оказываясь при этом неплохими драматическими актерами. Интересна в небольшой партии Ингрид Елена Алексеева, и несколько однообразна в очень выигрышных партиях, которые можно рассматривать как некие перевоплощения Ингрид - Зеленой Девы, Дочери Моря, Дочери Неба и Птицы, - Елена Кострова.

Нынешняя премьера была сыграна театром в экстремальных условиях - зал Тинчуринского театра, где из-за ремонта в здании оперного игрался “Пер Гюнт”, не очень хорошо приспособлен для балетных постановок. Спектакль шел под запись, так как не было возможности разместить оркестр. Кстати, игра его была, мягко говоря, не очень выразительной, но вот тут уже условия записи ни при чем. Введение в оркестровую ткань голоса солистки (Венера Ганеева) само по себе интересно, потому что знаменитая “Песня Сольвейг” у всех на слуху и усиливает эмоциональное воздействие. Ганеева технически исполнила все безукоризненно, но, к сожалению, не наполнила этот музыкальный отрывок “плотью и кровью”. Упрек этот, на мой взгляд, певице не следует принимать на свой счет, уж кто-кто, а Ганеева - актриса великолепная, просто дирижер, очевидно, не уделил ей должного внимания.

...Пер Гюнт проходит длинную дорогу, в конце которой его встречает постаревшая, ослепнувшая Сольвейг. Кстати, ее имя с норвежского переводится как “солнечный путь”. Глядя на нее, можно сказать: пропала жизнь. А можно оценить совсем по-другому: жизнь состоялась, потому что выполнено вечноженственное предназначение, спасена человеческая душа. Постаревшие, седые герои стоят обнявшись, и мы, сидя в зале, повторяем слова Сольвейг из ее знаменитой песни: “Ко мне ты вернешься, мне сердце говорит, мне сердце говорит...” Они возвращают нас к началу истории, когда юная Сольвейг увидела своего Пера. Полноте, разве они сейчас старые и седые? Просто на их склоненные головы тихо падает снег.