Привычка свыше нам дана

Пока мы едины

Шаляпинский завершался торжественно - в самом начале гала-концерта, на котором в зале буквально яблоку негде было упасть, а двери Государственного Большого концертного зала РТ имени С.Сайдашева штурмовала толпа меломанов, которые не сумели разжиться билетами, арт-директор оперы Гюзель Хайбулина пригласила на сцену директора Татарского академического театра оперы и балета имени М.Джалиля Рауфаля Мухаметзянова. Инициатора проведения фестивалей и создателя нынешней модели театра, которая вывела наш оперный в разряд поистине европейских театров, ждала награда ЮНЕСКО - Мухаметзянов удостоен золотой медали “Роза мира” в номинации “подвижник культуры”, и эту награду вручил ему ректор Международной гуманитарной академии “Европа-Азия”, профессор, заведующий кафедрой политологии КФЭИ Энгель Тагиров. Одна примечательная деталь, которую не могу обойти, - Мухаметзянов вторым был удостоен “Розы мира”. Первым ее получил президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.

Возможно, будет правильным усмотреть в этой награде всемирно известной гуманитарной организации некий символический смысл - наш оперный за последние десять лет всерьез и надолго вошел в мировое музыкальное пространство. Мы привыкли к этому и очень многое начали воспринимать как должное, иногда забывая о том, какой титанический труд стоит за организацией каждого Шаляпинского или Нуреевского. И если говорить о солистах действительно мирового уровня, то они рассматривают приглашение приехать в Казань так, как реагируют на возможность выступить в опере, скажем, Дюссельдорфа или балете Лозанны. Последний Шаляпинский - тому пример.

Для того чтобы приехать на гала-концерт, выкроил несколько дней Михаил Казаков, солист нашего оперного, Большого театра и... Венской оперы. Да, мы ставим теперь запятую. В это трудно поверить, но это реальность. Любимец казанской публики прилетел в город, где впервые вышел на сцену профессионального театра, только что приняв участие в венском “Доне Жуане”. Отработав несколько спектаклей на мартовских гастролях в Дании, где Михаил исполнит партию Захарии в “Набукко”, он тут же улетит в уже упомянутый Дюссельдорф. Великолепная исполнительница партии Амнерис в фестивальной “Аиде” Ирина Макарова только что принимала участие в проекте Ростроповича - пела в Мюнхене в “Саламбо”, как и ее коллега по Большому театру Михаил Дьяков, чье интервью дал в пятничном номере “ВиД”. Кстати, Дьяков вышел в “Тоске” в крошечной партии ризничего, что совершенно не соответствовало его статусу. Но - таким сильным было желание принять участие в фестивале. Список можно было бы продолжить, но, пожалуй, пора переходить к собственно анализу фестивальных спектаклей.



Авангард и арьергард

Если русский дирижер руководит оркестром во время исполнения итальянской или французской музыки - в России это норма. Если европеец исполняет русскую музыку - это рискованный эксперимент. На Шаляпинском такой эксперимент был поставлен, и стопроцентной удачей его назвать нельзя. Я имею в виду работу с оркестром во время “Бориса Годунова” маэстро из Нидерландов Винсента де Корта. Ну не прочувствовал европеец нашей боли и нашей страсти, нашего отчаяния и безрассудности, что тут поделаешь?.. Назвать спектакль провальным было бы несправедливо, потому что один только великолепный исполнитель партии царя Бориса Михаил Светлов, выступающий то в “Метрополитен-опера”, то в “Ла Скала”, дорогого стоит. В целом же масштабное историческое полотно было исполнено как должно - крупными, пастозными мазками.

Ровно и стабильно прошла последняя премьера (на снимке) театра - “Искатели жемчуга” Бизе, где царствовали Сусанна Чехоян (Лейла) из Киевской Национальной оперы и тенор из Италии Маттео Ли (Надир). Дуэт получился нежный и трогательный, а ситуация, в которую попали возлюбленные, вызывала сострадание и сочувствие. Перед нами была откровенная сказка, но и в сказку иногда хочется поверить. Неплохо показался дебютант из Санкт-Петербурга Александр Минченко в партии жреца Нурабада.

К сожалению, интереснейший спектакль репертуара - “Аида” Верди в постановке одного из самых одаренных российских режиссеров Алексея Степанюка был дан в концертном исполнении. И тут все увидели, как это сложно! Невозможно спрятаться за грим, костюм, декорации, “уйти в мизансцену”... Трудно не только исполнителям, но и публике, потому что при концертном исполнении проверяется ее подготовленность. С Аидой не очень повезло, и один из остроумных зрителей заметил: “А почему бы не назвать спектакль “Амнерис”?” Строгая и властная Амнерис в исполнении уже упоминавшейся Ирины Макаровой была хороша, и смысловой центр спектакля переместился к ней. То же самое можно сказать и о дебютанте фестиваля Романе Саднике из Австрии.

Без провалов прошел “Набукко” Верди с Тарасом Штондой в главной партии, кстати, этот солист только что принимал участие в проекте Роберта Стуруа на сцене Большого театра и исполнил одну из главных партий в “Мазепе” Чайковского. “Набукко” - своего рода политический триллер, всегда держит в напряжении зал, так было и нынешним февральским вечером.

Говоря о спектакле, на мой взгляд - лидере фестиваля, можно вспомнить известную поговорку о том, что “человек предполагает, а Бог располагает”. “Тоска” Пуччини - спектакль, идущий на нашей сцене десяток лет, и, надо сказать, это далеко не самая лучшая постановка нашего оперного. Посему, увидев ее в фестивальной афише, я была почти уверена, что в зале будет заметен легкий нафталиновый запах. Но ничего подобного не произошло! Изумительные солисты провели спектакль так, что было ощущение недавней премьеры. В этот фестивальный вечер ощущался нерв, сопереживание - именно то, ради чего мы приходим в театральный зал. Великолепная тройка солистов - Татьяна Анисимова (Тоска) и Роман Майборода (Скарпиа) из Национальной оперы Киева и солист из Италии Альберто Ельмони (Каварадосси) подняли планку очень высоко. Татьяна Анисимова, обладательница яркой сценичной внешности и сильного голоса, создала образ трепетный, ранимый, но в то же время сильный. Роман Майборода был ей под стать. Двойная сцена Скарпиа и Тоски стала одной из лучших в спектакле. Ельмони актерски несколько проигрывал своим партнерам, но вокальная техника итальянца вызывала восхищение.

Гала-концерт длился почти три часа. Замечательные голоса, изысканный репертуар - вот его отличительные черты. Причем надо отдать должное арт-директору оперной труппы Гюзель Хайбулиной, которая последнее время режиссирует эти действа, она очень уместно вводит в ход концерта элементы театрализации.



Светский счет -

не в счет

Фестиваль был короче обычного и проходил в экстремальной ситуации. Сцена Камаловского театра, столь неприспособленная для оперы, создавала дополнительные трудности, маленькая оркестровая яма не вместила всех оркестрантов, и часть струнной труппы разместилась на авансцене. Акустика зала - далеко не оперная. Из-за недостатка гримерных за кулисами было настоящее коловращение. Но выдержали. Не говоря о солистах, которые в большинстве случаев могут украсить самый престижный международный проект, хор, с которым работает Нурия Джураева, и оркестр - им руководит с осени новый главный дирижер Ренат Салаватов, заслужили много добрых слов и публики, и коллег-музыкантов. Конечно, можно было сослаться на реконструкцию театра и фестиваль в этом году не проводить, как можно, наверное, не начинать новые проекты, а довольствоваться до осени 2005 года, когда театр будет открыт, тем что есть. С точки зрения светского счета, все это причины более чем серьезные. Но есть другой счет - счет максималистов. Театр работает по нему.

А мы, повторюсь, привыкли. Привыкли и воспринимаем как должное, что наш оперный давно уже работает по европейским законам - в подборе репертуара, солистов, гастролей. Все у нас, как в Европе, кроме одного. Ни у одного европейского театра, наверное, нет такого бюджета, как у нашего оперного. К этому тоже все привыкли. А если представить, что республика тратит на содержание театра оперы и балета средства если уж не по европейским меркам, но все же большие, чем ныне? В театре есть команда, есть экономические и творческие наработки, благодаря которым мы можем выйти в принципиально иную категорию. Ту, например, где ныне почивает на лаврах Мариинский театр.