Любовь? Любовь...

Скучная история

Древняя легенда о любви и предначертанности судьбы ожила в осовремененном варианте на сцене Театра юного зрителя в спектакле по пьесе французского драматурга начала XX века Жана Ануйя "Орфей и Эвридика".

Попытка реализовать эту фантазию на тему любви и смерти в двух действиях, как обозначено в программке, используя современные реповские ритмы, принадлежит Игорю Карапетяну, за плечами которого были пока только спектакли для самых маленьких.

Действие начинает разворачиваться в интерьере закулисной части недорогого ресторанчика, окаймленного линиями вращающихся полупрозрачных ширм по всему периметру. Небольшой подиум, находящийся на сцене, превращается то в эстраду кабаре, где блистательная пара в стиле "Джинджер и Фред" исполняет сольный номер, то в гостиничный номер с огромным ложем и вечно некстати появляющимся дотошным коридорным (А.Кокурин), то в площадку, где Орфей (А.Зильбер) неуверенно дарит слушателям свои ультрасовременные напевы, то в помост, по которому Эвридика (Д.Никульцева) шествует в небытие.

Надо отдать должное логическому обоснованию и смысловому использованию в спектакле видеокадров, которые являются продолжением оформления постановки, создавая перспективу дополнительного пространства.

Впрочем, в казанской постановке "Орфея и Эвридики" существует большое "но". Если в спектакле отсутствуют главные герои, можно ли считать его состоявшимся?

В физическом смысле Орфей и Эвридика присутствуют, но энергетика, заразительность образов, лаконизм, ощущение полнокровности жизни прочитываются только у актеров, исполняющих роли второго плана.

Конечно, если это спектакль о потерянном поколении и поэтому в итоге в постановке стала превалировать линия жизни родителей, а не юной влюбленной пары, тогда смещение реальных акцентов понятно, как и необходимость сделанных в пьесе купюр.

Непутевые родители: мать Эвридики (Е.Ненашева) и отец Орфея (Р.Ерыгин) своей искрометностью меняют ролевые акценты в спектакле. Бесталанный отец становится значительнее своего способного сына, у которого песня не стала его природой и горящим жизнью нутром. А эксцентричность, экспансивность и экстравагантность матери Эвридики затмевают пассивную природу дочери.

Спектакль состоит из ряда удачно сыгранных эпизодов, где звучит болью судьба официанта (П.Густов), где коридорный, утомляя главных героев своей назойливостью, просто срывает им сцену, так как за его действиями следить интереснее, и импресарио Дюлак (Р.Гайнуллин) своей агрессивностью пытается уничтожить то, чего нет.

А не звучат в спектакле ни гимн любви, ни гимн жизни, хотя Жан Ануй писал именно об этом.

Не иссякай, родник

Премьерой нового сезона в Театре драмы и комедии им.К.Тинчурина стал спектакль "Родник любви" в постановке актрисы театра Исламии Махмутовой. Она же является и автором пьесы.

Мелодраматическая музыкальная история по всем характеристикам жанра повествует, конечно же, о любви и печали, о встрече и разлуке, обиде и примирении, воспевая стоическую верность и преданность.

У деревенского родника, который во время субботника облагораживает молодежь, Ильнар (Р.Шамсутдинов) и Лейсан (Г.Гайнуллина) объявляют о своей скорой свадьбе, но приехавшая по распределению в эти края молодой специалист-медик Айсылу (Г.Хафизова) невольно разрушает намерения влюбленных. Ильнар влюбляется в нее, а далее - все, как и положено в мелодраме, идет своей чередой.

И.Махмутова пытается вызвать сочувствие к Айсылу, усугубив трагические обстоятельства судьбы девушки (у нее погибли после чернобыльской катастрофы родители). Автор оправдывает героиню в ее искреннем желании быть любимой. Но на чужом несчастье, как говорится, счастья не построишь. Каким образом следует этой старой мудрости драматическое повествование, сможет оценить зритель, пришедший в театр.

Спектакль полон музыки, танцев, песен, но все важные события, которые кардинально меняют отношения героев друг к другу, почему-то происходят за пределами сцены - о них зритель узнает лишь из кратких диалогов персонажей.

Спектакль лишен именно тех моментов действия, в которых возникают и развиваются отношения главных героев. Перед нами лишь постфактум, результат события, из-за этого зритель лишается самого интересного - непосредственной реакции героев во время ключевого момента, меняющего их жизнь. Постановка изобилует необоснованно возникающими в спектакле танцевально-вокальными сценами, разрушающими его единую смысловую структуру.

Правда, есть в спектакле два персонажа, глубина проникновения в характер и объемность темы которых созданы артистками так, что вполне могут претендовать на самостоятельные драматургические произведения. Это бабушка Гайни (Р.Хабибрахманова), чье периодическое появление у родника, где она когда-то поклялась в любви не вернувшемуся с войны другу, звучит лейтмотивом спектакля как олицетворение верности и женского достоинства. Актриса всегда умеет оказаться ко времени и месту, органично вписываясь в обстоятельства.

Присутствие в спектакле комично-эксцентричной Замзамии (Л.Махмутова) - это отдельный концертный номер и может существовать автономно вне действенного текста спектакля, потому что, кроме как сообщить у родника информацию о возникших отношениях между Ильнаром и Айсылу, автор пьесы никоим образом не встроил этот персонаж в общую линию развития сюжета.

Конечно же, это удача - получить возможность самому реализовать свою пьесу на сцене. Люди порой нуждаются в доброй, незатейливой истории, говорящей о вечных житейских, эмоционально-нравственных проблемах, - это беспроигрышный вариант для того, чтобы вызвать интерес. Но создалось впечатление, что автор запамятовал о дне сегодняшнем и упустил из виду требования к уровню использования режиссерских и актерских приемов при постановке, предъявляемых к современному театру. Даже для такого жанра, как мелодрама.

И получился новый спектакль в старом, уже забытом стиле вчерашнего дня, где музыка сама по себе, танец сам по себе, и мизансцены, как в пионерском лагере, - по линеечке.