Цифровая экономика России пошла по рукам

Неделю назад в дискуссионном клубе ТВ КФУ мы обсуждали перспективы и проблемы цифровизации экономики России. Деятельное участие в дискуссии приняли вице-премьер – министр информатизации и связи Татарстана Роман Шайхутдинов, директор казанского ИТ-парка Антон Грачёв, учёные университета, и было приведено достаточно много аргументов, доказывающих, что мы уже живём в мире цифровой экономики и у неё (а, значит, и у страны) прекрасные перспективы.  Но вот очередной российский парадокс: экономике 21 века предписано у нас развиваться на основе «откупов» времён феодализма. Об этом свидетельствует исследование, предпринятое журналистом Александрой Прокопенко.

Цифровая экономика из модной темы превратилась в дело государственной важности. Национальная программа, приоритетные проекты, правительственные комиссии. Именно цифровизация (что бы ни стояло за этим словом) должна обеспечить «прорыв», который Владимир Путин обещал в послании Федеральному собранию. А поскольку это дело государственной важности, то и расходы на нее запланированы солидные – почти 1,1% ВВП только из федерального бюджета. Еще примерно столько же чиновники рассчитывают получить с бизнеса. Все это выглядит как желание руководства страны не просто создать в стране гигантский новый рынок данных и информации, но и сразу поделить его между узким кругом приближенных к Кремлю предпринимателей и госкапиталистов. 

Данные – новая нефть

Проекты в цифровой экономике прежде всего связаны с данными или созданием инфраструктуры для их хранения и передачи. Пока одним бизнесменам предлагают скинуться, другие, из ближнего круга президента Путина, сами указывают на области, которые считают перспективными.

Еще в 2016 году российские власти провели успешный эксперимент по маркировке шуб. До этого подобные технологии в России не применялись. Каждому изделию присвоили уникальный идентификационный знак и нанесли специальную метку, с помощью которой можно отследить производство или импорт шубы. Количество контрафакта снизилось, бюджет получил дополнительные 500 млн рублей. На очереди были лекарства и табак, а к 2024 году предполагалось маркировать все товары.

Осенью 2017 года перспективный проект маркировки был отдан в «одни руки» – без проведения каких-либо конкурсных процедур; решение Путина объявил на совещании премьер Дмитрий Медведев. Маркировку от ФНС передали ООО «ЦРПТ» (50% компании принадлежит структуре USM Holdings Алишера Усманова и его партнеров, еще по 25% – госкорпорации «Ростех» и управляющему партнеру Almaz Capital Partners Александру Галицкому).

Руководитель «Ростеха» Сергей Чемезов даже выбрал проекту куратора в новом правительстве – вице-премьера Максима Акимова, следует из его письма на имя премьера. Хотя по логике вести маркировку должен был или первый вице-премьер Антон Силуанов, отвечающий за доходы бюджета, либо отвечающий за промышленность Дмитрий Козак. Маркировкой интересовался Сбербанк, но ему мягко указали, что ниша уже занята.

Магистральная задача системы маркировки не просто снабдить метками каждую единицу продукции, но и создать тотальную систему, прослеживающую оборот товаров – от производителя до конечного потребителя. Усманов, Чемезов и партнеры потратят на маркировку более 200 млрд рублей. Помимо дохода 50 копеек за каждую единицу маркируемого товара, компания-оператор станет эксклюзивным обладателем данных обо всех отраслевых рынках в России, обо всех товарных потоках. Поэтому кроме сомнений в чистоте решения о единственном подрядчике, выбранном без конкурса, есть и другая проблема. Кто является правообладателем этих данных и как ими потом распоряжаться?

Чемезов не первый раз подсказывает правительству оптимального исполнителя цифрового проекта. В 2017 году он предложил тогда еще первому вице-премьеру Игорю Шувалову отдать заказ на развитие и эксплуатацию Единой информационной системы госзакупок «дочке» «Ростеха» – «РТ – проектные технологии». Правительство с предложением согласилось.

Другая цифровая инициатива, внедрение «Платона» – системы взимания платы с грузовиков за проезд по автодорогам – сопровождалась массовыми протестами дальнобойщиков. Компания-оператор «Платона» – «РТ-Инвест транспортные системы» (сейчас у АО «РТ-инвест» (входит в «Ростех») 50% РТИТС, у Игоря Ротенберга – 23,5%, у гендиректора «РТ-инвеста» Андрея Шипелова – 19%, у гендиректора самой РТИТС Антона Замкова – 7,5% в уставном капитале компании) тоже не участвовала ни в каких конкурсах. Решение, что именно она займется платой, было принято Путиным.

Амбиции компании простираются далеко за пределы взимания платы с большегрузов: речь идет о создании гигантской экосистемы – цифровой платформы, локализующей в одном месте грузоотправителей, перевозчиков, страховщиков, банки, РЖД, государство, лизинговые компании, складских и логистических операторов. Предполагается, что с помощью этой платформы участники рынка будут коммуницировать, заключать договоры, производить взаиморасчеты, рекламировать свои услуги, анализировать и контролировать друг друга.

Иными словами, все данные о передвижениях транспорта и расчетах предлагается сосредоточить в руках структур, близких к Ротенбергам. Пока это лишь хотелка, но она может стать реальной росчерком пера президента. Участникам рынка тогда останется только пожать плечами и локализовать взаимодействие там, где скажут.

Развить и модернизировать Государственную информационную систему ЖКХ (ГИС ЖКХ) невозможно без компетенций ПАО «Интер РАО» (27,63% у «Роснефтегаза»; 29,39% – у АО «Интер РАО Капитал»; 9,24% – у ПАО «ФСК ЕЭС»; 33,7% – в свободном обращении), пишут Путину руководители «Почты России» и «Интер РАО ЕЭС» Николай Подгузов и Борис Ковальчук. ГИС ЖКХ – это единая централизованная система, содержащая в себе всю информацию о жилищном фонде России, стоимости и перечне услуг по управлению домами, необходимым работам, тарифам, поставщикам услуг ЖКХ, должникам и так далее.

Президент одобрил и это партнерство. Как оно будет осуществляться, пока не объявлялось и в деталях даже не обсуждалось, но можно предположить, что его выстроят по схеме «Платона». У «Интер РАО» есть дочерняя компания ООО «Интер РАО ЕИРЦ», развивающая цифровые технологии в сфере ЖКХ. Один из возможных способов извлечения доходов – создать концессию и брать операторский процент за платежи за коммунальные услуги с людей и коммерческих организаций.

Это лишь несколько ярких примеров, как в России формируется монополия на виды данных со стороны компаний ближнего круга. Сам рынок данных еще не сформировался, но уже монополизирован решением президента. Когда речь идет о делах государственной важности, не до конкуренции.

Без согласия пользователя

Не меньшие возможности открываются на стыке цифровизации и национальной безопасности. По данным Росстата, только федеральных госслужащих в России почти 40 тысяч человек. Их (или хотя бы их руководство) следует обязать пользоваться отечественными смартфонами с операционной системой Sailfish, считает гендиректор государственного «Ростелекома» Михаил Осеевский. Цена вопроса – 160 млрд рублей.

В марте совет директоров «Ростелекома» одобрил покупку 75% акций компаний Открытая мобильная платформа и «Вотрон», развивающих Sailfish. Обе компании контролировались основателем группы ЕСН Григорием Березкиным. Его называют основным бенефициаром перевода чиновников на отечественные телефоны. Пока на Sailfish работает только один серийный смартфон, и для нее нет приложений. Проект сырой, и не нравится профильным министрам, они говорят о нем с неохотой и поднимают глаза к потолку, будто указывая на место, где было принято решение о его реализации.

«Ростелеком» также готов профинансировать подключение практически всех школ в стране к широкополосному интернету в обмен на образовательные данные школьников. «Росатом» рассматривает возможность участия в медицинских проектах в обмен на медицинские данные. Впрочем, в этой области давно и успешно работает IТ-«дочка» «Ростеха» Национальный центр информатизации.

Вопрос, как именно должен регулироваться доступ к пользовательским данным, предмет отдельной и пока не очень широкой дискуссии. Российское государство, как выясняется, не против поделиться данными о себе с госкапиталистами. В портфеле проектов, которые предлагается профинансировать компаниям из «списка Белоусова», среди прочих значится: «обеспечение хранения документов госорганов» (цена вопроса 7 млрд рублей), «создание навигационно-телематической платформы больших данных автодата» (за 1,5 млрд рублей), «цифровой платформы автоаукционов автомаркет» (почти 50 млрд рублей).

Государство берет на себя субсидирование процентных ставок по этим и другим проектам, обещает создать соответствующее регулирование. В обмен на инвестиции бизнес наверняка получит доступ к информации, которая снова обратится в деньги в новом цифровом мире. 

Свои поправки в закон о персональных данных лоббируют многопрофильные компании, среди которых «Мегафон» и Mail.ru Алишера Усманова. Предлагаемые изменения облегчат жизнь многопрофильному бизнесу и стартапам, упростив получение согласия на обработку персональных данных: можно будет точнее таргетировать интересы пользователей. Нюанс в том, что, получив согласие на обработку данных, компания сможет уже без согласия человека передать их другим компаниям и так далее по цепочке. Иными словами, в череде компаний пользователь может утратить контроль над своими данными.

Рынок передачи данных есть в США, но руководители гигантов Twitter, AT&T, Alphabet и Amazon отчитываются перед Сенатом о том, как они защищают персональные данные пользователей. В Евросоюзе передача пользовательских данных полностью блокирована вступившим в мае регламентом защиты данных (General Data Protection Regulation, GDPR), который обязателен для исполнения всеми компаниями, собирающими данные граждан ЕС. В России судьба рынка данных зависит от аппетитов компаний и этики чиновников. Впрочем, едва ли можно представить Усманова и Чемезова отчитывающимися в Госдуме о защите пользовательских данных.

Баланс интересов в России всегда был смещен в сторону государства. Насколько отделимы они от интересов капитанов государственно-частного партнерства – большой вопрос. Существующие пока только на бумаге или еще вовсе не существующие (например, в России пока нет законодательства, регулирующего большие данные) отрасли экономики отдаются в проверенные руки отдельными решениями руководства страны. То есть сначала близкие Кремлю компании получат в свое распоряжение данные о гражданах, товарах и их перемещениях и только потом поделятся этими данными с государством.