Укрощение Рокфеллера или «дело ЮКОСа»: чем закончится наступление Пекина на интернет-компании
Китайские власти продолжают ставить на место интернет-гигантов. После отмены IPO Ant Group Джека Ма, миллиардного штрафа для Alibaba, начала расследований или появления неформальных претензий к другим интернет-компаниям настала очередь крупнейшего агрегатора такси Didi. Накануне американского IPO компании против нее было начато расследование, а в это воскресенье китайский интернет-регулятор распорядился удалить Didi из магазинов приложений. По просьбе The Bell руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги Александр Габуев объясняет, чем продиктована атака Пекина на интернет-компании и чем она может закончиться.
Укрощение строптивого
Прошлым летом китайские цифровые гиганты вроде Alibaba и Tencent были на пике своего могущества. Компании доказали устойчивость своих бизнес-моделей в пандемию, стали важным партнером властей КНР в преодолении последствий кризиса, а олигархи-основатели готовились продавать кусочки своих империй на глобальных биржах с фантастическими мультипликаторами. Год спустя по этим компаниям прошелся регуляторный каток: сначала по империи Джека Ма, затем по всем остальным.
Резкое изменение политики регуляторов вызвано сочетанием трех факторов: опасениями из-за растущих рисков для финансовой системы КНР, глобальным трендом на регулирование платформ, а также внутриполитической борьбой в правящей Коммунистической партии Китая. Пока что действия Пекина успешны: финансовые риски на время уменьшены, цифровые олигархи соревнуются в лояльности партии, а китайская культура интернет-предпринимательства, похоже, пока никак не пострадала. В итоге случай с Alibaba для китайского рынка скорее станет своим аналогом раздела Standard Oil, чем «делом ЮКОСа».
24 октября прошлого года Джек Ма (Ма Юнь) выступал на финансовом форуме Bund в Шанхае. Хотя не так давно он оставил оперативное управление компанией и, по собственным словам, «уже почти ушел на пенсию», 56-летний Ма оставался в зените могущества. Он был самым богатым предпринимателем КНР по версии Forbes с общим состоянием $65,6 млрд, а цифровые сервисы Alibaba сыграли огромную роль во время пандемии и показали рост выручки и прибыли даже на фоне резкого снижения темпов роста ВВП Китая. Финансовый юнит платформы, Ant Financial, готовился к крупнейшему в истории IPO на биржах Шанхая и Гонконга. Ant рассчитывал на оценку рынка в $313 млрд, пакет акций, который собирались продать Ма и другие инвесторы, принес бы им $34,5 млрд.
Но к тому моменту, когда Джек Ма поднимался на сцену в Шанхае, над IPO Ant уже сгущались тучи. Их главным источником был вице-премьер Лю Хэ, самый близкий к председателю Си Цзиньпину экономист (считается, что Си и Лю знакомы с детства). В Госсовете Лю отвечает за самые сложные темы: макроэкономический блок, долгосрочную стратегию (включая разработку планов пятилеток), финансовые риски. Периодически верховный лидер бросает его на самые важные фронты работы, которые не может доверить никому другому, — вроде торговых переговоров с США или импортозамещения микропроцессоров.
У Лю Хэ и его коллег бизнес-модель Ant давно вызывала вопросы, а в период пандемии беспокойство регуляторов уже требовало решительных действий. Планирующееся IPO с рекордной оценкой финтех-компании из КНР, которое Джек Ма позиционировал как грядущий пример величайшего успеха китайской модели, беспокоило власти по одной причине: олигарх собирался продать инвесторам бумаги компании, которая зарабатывала баснословные прибыли на совершенно не отрегулированном рынке, правила игры для которого только разрабатывались.
Начав свой бизнес с платежной системы AliPay для участников своей торговой площадки Taobao, Ant быстро распространяла свои сервисы и на другие сегменты финансового рынка. Самыми доходными подразделениями финтех-платформы в последние два года стали микрофинансовые организации Huabei и Jiebei, которые выдавали необеспеченные ссуды под высокий процент гражданам и мелкому бизнесу. Средства при этом были не самой Ant, а принадлежали преимущественно местным банкам по всему Китаю — самому непрозрачному элементу финансовой системы КНР.
Получить кредит в нормальном госбанке обычно довольно сложно как обычному физлицу, так и частной компании, особенно некрупной, — у кредитных учреждений крайне завышенные требования к заемщикам. Ant же открыл доступ к кредиту людям и фирмам, которые в нормальных условиях займы никогда бы не получили. При этом сама платформа не несла никаких рисков: если бы заемщик не смог вернуть деньги в срок — риски нес на себе банк, а платформа лишь брала комиссию около 2%.
Китайские регуляторы под руководством Лю Хэ и так последние годы боролись с рисками низового уровня банковской системы. А в пандемию беспокойство властей заметно усилилось. Ведь, по данным проведенного Народным банком Китая в 2019 году стресс-теста, если темпы роста экономики снижались до 4% в год, то половина даже крупных банков могли бы получить дыру в балансе. В первый же квартал «ковидного» года ВВП уходил в минус, а затем восстановительный рост был крайне неустойчив. Государство залило миллиарды долларов в поддержку финсектора, а параллельно занялось устранением регуляторных лакун. В результате финансовая модель Ant, которую Джек Ма продавал инвесторам грядущего IPO, изменилась бы под воздействием регулятора вскоре после размещения, бизнес стал бы куда менее маржинальным, котировки наверняка бы упали — и олигарх прекрасно об этом знал, но откладывать IPO до уточнения правил игры не собирался.
Именно поэтому, когда Ма со сцены шанхайского форума начал обвинять регуляторов в узколобости и «менталитете ростовщиков», которые просто слишком стары и консервативны, чтобы понять современный финтех, Лю Хэ и его коллеги подняли вопрос на уровень Си Цзиньпина. Особенно дерзко выступление Ма звучало на контрасте с одним из предыдущих ораторов — вице-председателем КНР Ван Цишанем. В прошлом вице-премьер по финансам и глава самой главной партийной спецслужбы, Центральной комиссии по проверке дисциплины (ЦКПД), Ван говорил о недопустимости формирования новых рисков внутри финансовой системы, в том числе из-за недостаточного регулирования финтех-платформ.
Дерзкий тон Ма выглядел как наезд лично на 72-летнего Вана — ближайшего соратника Си Цзиньпина, одного из самых авторитетных людей в мире китайских финансов, самого страшного для элиты человека последнего десятилетия (именно Ван, привлекший в ЦКПД помимо следователей топовых специалистов по private wealth management и compliance, стал архитектором антикоррупционной кампании и большинства громких уголовных дел против видных членов партии). По некоторым данным, короткая справка о выступлении Джека Ма в Шанхае легла на стол Си в тот же вечер, после чего генсек лично велел регуляторам затормозить IPO Аnt и разобраться с зарвавшимся олигархом.
Свою роль в кейсе Джека Ма сыграло и то, что бенефициарами IPO Ant Financial стали бы родственники прежних китайских руководителей, с влиянием которых нынешний генсек боролся с момента прихода к власти в 2012-м году — прежде всего бывшего генсека Цзян Цзэминя (был у руля партии в 1989–2002 годах) и Цзя Цинлиня, бывшего постоянного члена Политбюро в 2002–2012 годах. Си Цзиньпин отправил за решетку многих протеже своих предшественников, чтобы зачистить внутрипартийную фронду своим размашистым реформам. Тот факт, что родственники оппонентов Си получили бы миллионы долларов в ходе IPO, мог быть решающим фактором в том, что генсек велел разобраться с Джеком Ма достаточно жестко.
Возможно, были и другие причины, о которых мало кто знает. Си и Ма знакомы довольно давно, ведь нынешний лидер страны в 2002–2007 годах руководил провинцией Чжэцзян, где располагается штаб-квартира Alibaba. Публичных конфликтов между ними не было: Ма покорял все новые вершины бизнеса, Си последовательно шел к посту лидера партии и страны. Но исключать каких-то трений, восходящих к событиям 20-летней давности, тоже нельзя.
Alibaba и 40 регуляторов
Джек Ма сполна поплатился за свою самоуверенность. Государственное управление по контролю за рынком Китая в апреле выписало Alibaba рекордный антимонопольный штраф на ￥18,228 млрд ($2,78 млрд) — 4% от продаж компании в КНР за 2019 год. Формально Alibaba оштрафована за то, что заставляла небольших продавцов своего маркетплейса пользоваться навязанными услугами и запрещала им открывать магазины на конкурирующих площадках.
Кроме того, Народный банк и Комиссия по регулированию банковской и страховой деятельности КНР ужесточили правила регулирования платформ интернет-кредитования и микрофинансовых организаций, заставив их резервировать до трети полученной через платформу ссуды, а также введя жесткие ограничения по размеру процентов и по объемам кредитов. Как и обещал Пекин, условия, которые позволяли Ant зарабатывать так много, нисколько не заботясь о возникающих в системе рисках, изменились — а потому изменилась и маржинальность бизнеса группы. В итоге об отмене IPO в Ant пока формально не говорят, но оно отложено на неопределенный срок.
Наконец, штрафами и ужесточением регулирования финансовых интернет-платформ дело не ограничилось. Пекин на примере Ant занялся и самым насущным вопросом — как регулировать гигантские интернет-компании, где различные бизнесы оформлены на разные юрлица, являются частью единой экосистемы и позволяют материнской компании зарабатывать на различных сервисах, и при этом регулированию подвержен лишь один сегмент бизнеса. 12 апреля Народный банк Китая обнародовал подробности плана, согласно которому Ant будет вынуждена отделить свою платежную систему Alipay от многочисленных финансовых сервисов, которые предоставлялись на платформе. Пекин заставил Джека Ма согласиться на то, что олигарх полностью разделит свои бизнесы, установит между ними жесткие границы, а разные продукты Ant будут регулироваться разными надзорными органами.
ЮКОС или Standard Oil?
После того как Ant попал под регуляторный каток, у многих инвесторов возникли опасения, что кейс Джека Ма — это начало конца бурно развивавшегося в Китае интернет-предпринимательства, которое стало одним из главных драйверов роста второй экономики мира. Общее «закручивание гаек» при Си внутри страны (достаточно вспомнить закон о национальной безопасности в Гонконге или политику властей в Синьцзян-Уйгурском автономном районе), все более напористая внешняя политика, углубляющийся конфликт с США, а также слом традиционных ограничений на срок нахождения лидера КНР у власти — все это создает оптику, при которой крестовый поход китайских регуляторов против отечественных интернет-гигантов выглядит как часть похода Компартии на капиталистов.
Однако в реальности оснований говорить, что Пекин решил по политическим причинам зарезать несущую золотые яйца курицу платформенного бизнеса, пока что нет. Демонстративная жесткость того, как разобрались с Джеком Ма, во многом вызвана собственными действиями олигарха, а также опасениями регуляторов по поводу устойчивости всей финансовой системы — и рисков для репутации Китая в случае, если бы IPO Ant допустили, а котировки компании рухнули бы после публикации новых правил регулирования финтеха, с непредсказуемыми последствиями для индексов Шанхайской и Гонконгской бирж. Страна все еще находится в ситуации хрупкого восстановительного роста, память о рукотворном крахе биржи 2015 года еще очень свежа, поэтому регулятор решил действовать жестко и на опережение.
При этом действия властей не ограничились империей Джека Ма: случай с Ant был использован, чтобы внушить всем платформенным бизнесам идею о необходимости скорейшей реструктуризации своего бизнеса и недопустимости ситуации, когда отдельные сегменты не попадают под действие ни одного надзорного органа. Так, сразу после оглашения планов по разделу Ant, 13 апреля Госуправление по контролю за рынком провело встречу с представителями 34 ведущих платформ, включая Tencent, Bytedance, Alibaba и Meituan. Регулятор потребовал, чтобы в течение месяца компании предоставили детальный план того, как они исправят недочеты в своей работе. В тот же день Госуправление по контролю за рынком, Государственная канцелярия по интернету и информации (аналог Роскомнадзора) и Главное налоговое управление выступили с беспрецедентным совместным заявлением о том, что регуляторы приветствуют развитие онлайн-экономики в Китае, но при этом компании должны извлечь урок из «дела Alibaba» и изменить свое поведение.
Сама постановка вопроса мало чем принципиально отличается от того, как ставят вопросы о регулировании гигантов вроде Facebook или Google в ЕС и США — с поправкой на разницу в законодательстве о хранении данных, а также на принципиальный для Пекина принцип доступа спецслужб страны к любой информации на отечественных платформах (но с этим, похоже, у властей КНР никогда проблем не было, хотя все китайские интернет-гиганты всегда говорили, что соблюдают неприкосновенность частной жизни своих клиентов).
Рыночные принципы и принципы политической целесообразности действительно могут вступать в противоречие, особенно учитывая обеспокоенность Пекина конфликтом с США — именно в этом ключе, вероятно, стоит рассматривать действия регуляторов, удаливших приложение такси-агрегатора DiDi из магазинов приложений на территории КНР, обвинив компанию в нарушении правил хранения данных спустя несколько дней после успешного IPO в США. Несмотря на это, то, что сейчас происходит с китайскими интернет-гигантами, пока что все еще больше похоже на расчленение Standard Oil Джона Рокфеллера, чем на «дело ЮКОСа».
