Восемнадцать миллиардов от МВФ: манна небесная или приглашение раскошелиться?
Ленты российских новостных агентств в прошлый понедельник запестрели эйфорическими сообщениями: наша страна получила от МВФ 18 млрд долларов, и это безвозвратные средства! Некоторые умудрились даже произвести нехитрую арифметическую двухходовку, прикинув, что в карман каждого россиянина «свалилось с неба» 8900 рублей — чуть меньше президентской единовременной выплаты пенсионеру. Увы, это досадное заблуждение. Речь идёт не о «чистой» валюте, а о SDR (Special Drawing Rights), специальных правах заимствования, по-русски, которые, рассказал читателям журнала «Эксперт» Исполнительный директор МВФ от России Алексей Можин, России вообще не нужны.
Двадцать третьего августа вступило в силу решение о МВФ о новом выпуске SDR. До этого момента в обращении находилось 204 млрд специальных прав заимствования (Special Drawing Rights, SDR; особый актив фонда, его расчетная единица, решение о создании которой было принято в 1969 году). Состоявшийся только что раунд увеличивает этот запас до 660 млрд. Дополнительная эмиссия составляет, таким образом, 456 млрд SDR — в эквиваленте 650 млрд долларов.
Предложения выпустить дополнительные SDR в объеме не менее 500 млрд долларов впервые прозвучали весной 2020 года, на пике первой волны пандемии COVID-19. Однако решение было заблокировано администрацией Дональда Трампа. После смены администрации в январе нынешнего года новый президент США Джо Байден дал добро на реализацию данной инициативы.
Главными бенефициарами нового выпуска SDR стали крупнейшие должники Фонда
МВФ
Директор-распорядитель МВФ Кристалина Георгиева назвала состоявшееся распределение «прививкой для мировой экономики во время беспрецедентного кризиса». Выделение средств должно помочь странам восстановиться после пандемии, повысив уровень международных резервов и снизив потребность в более дорогостоящих способах их пополнения в виде внешних заимствований.
В предыдущий раз МВФ выпускал SDR на 250 млрд в долларовом эквиваленте в 2009 году, чтобы помочь мировой экономике справиться с последствиями глобального финансового кризиса. Тогда же были «наделены» этими «фантиками» страны-неофиты, пополнившие ряды членов МВФ в начале 1990-х, — государства Восточной Европы и бывшего СССР, включая Россию.
Заметим, что отсутствие SDR не помешало нашей стране быть одним из крупнейших займополучателей МВФ в первом десятилетии рыночных реформ. Последний кредитный транш от этого международного финансового института Россия получила в далеком 1999 году, а уже в 2005-м полностью расплатилась по всем взятым у фонда кредитам, вернув не только 15,6 млрд SDR основного долга (порядка 22 млрд долларов по курсу на момент поступления траншей), но и 3,45 млрд SDR набежавших процентов. С тех пор Россия из одного из крупнейших должников МВФ превратилась в крупного кредитора фонда.
Допэмиссия SDR распределена пропорционально квотам стран в МВФ — по сути, их долям в капитале фонда. Самая большая страновая квота у США — 17,46% (у стран ЕС в совокупности — 30,48%, у России — 2,71%). Размер определяется исходя из формулы, учитывающей ВВП страны, показатели платежного баланса и уровень международных резервов. Страны в МВФ ведут постоянную дискуссию о более справедливом распределении квот, отражающем реальный сравнительный вес экономик. Последнее решение о перераспределении квот приняли в 2010 году, но вступило оно в силу только в 2016-м — из-за более чем пятилетней задержки его ратификации американским Конгрессом.
В соответствии со своей квотой Россия получила в прошлый понедельник 12,37 млрд SDR, что по курсу на 23 августа составляло 17,54 млрд долларов — именно на столько увеличились международные резервы нашей страны. Но надо понимать, что это фиктивная прибавка, бухгалтерская, потому что полученные средства невозможно использовать на те цели, для которых резервы создаются. А это прежде всего поддержка обменного курса рубля в случае кризисных обязательств, порождающих бегство от рубля иностранных и, не дай бог, российских держателей рублевых активов. Еще один функционал резервов — поддержка текущей валютной ликвидности банковской системы посредством механизма короткого валютного репо с коммерческими банками.
И совсем непригодны SDR для пополнения Пенсионного фонда РФ или использования их на финансирование инфраструктурных проектов, а именно такие предложения уже высказали некоторые горячие головы на прошлой неделе.
Поскольку SDR не используются в коммерческом валютно-финансовом обороте, возможны всего два способа их использования. Первый: ими может быть погашен долг страны перед МВФ, если таковой имеется. Второй: страны-держатели могут попытаться обменять SDR на одну из пяти валют, образующих корзину SDR (доллар США, евро, японская иена, фунт стерлингов и китайский юань). Для этой цели при МВФ существует так называемый добровольный механизм купли-продажи SDR (Voluntary Trading Arrangement, VTA), в рамках которого страны могут продавать SDR, но только при условии, что какая-то другая страна их купит у них. В этом механизме сегодня участвует 31 страна и Европейский центральный банк (это в основном экономически развитые страны: Франция, Германия, Великобритания, США, но также ряд развивающихся: Китай, Чили, Мексика.
Если страна начинает тратить SDR, то на использованную сумму она должна будет платить проценты фонду (ставка по SDR плавающая, текущий ее уровень составляет 0,05% годовых). По сути, страна, тратящая SDR, занимает деньги у фонда на условиях платности, но без обязательства вернуть их к какому-то сроку.
«Россия в механизме VTA не участвует, — рассказал “Эксперту” исполнительный директор МВФ от России Алексей Можин. — Нам не нужны SDR, даже те бесплатные, которые мы только что получили в рамках глобальной эмиссии, не говоря уже о дополнительных, которые нам предъявят в рамках механизма к обмену на заработанные Россией реальным экспортом валютные резервы. Наши резервы сегодня приближаются к 600 миллиардам долларов — четвертый в мире показатель после Китая, Японии и Швейцарии. И это не напечатанные “бумажки”, это то, что мы сберегли от экспорта в том числе невоспроизводимых ресурсов, поступившись текущим потреблением».
«При этом на Россию оказывается давление со стороны фонда, с тем чтобы наша страна также присоединилась к данному механизму. Россия, безусловно, рассматривается в качестве донора всей этой системы, но никак не благополучателя. Наш уровень резервов не дает покоя “друзьям бедных стран”, — пояснил г-н Можин. — И не только действительно беднейших. В числе крупных бенефициаров выпуска SDR — крупнейшие на сегодняшний день должники фонда: Аргентина, Египет, Украина, Пакистан, Колумбия, Эквадор. И речь идет не о копеечных суммах — о миллиардах долларов. Возникает вопрос: а как МВФ будет расплачиваться со своими кредиторами?»
По сути, то, что мы в обиходе называем капиталом фонда, — это не какая-то «кубышка», собранная из взносов стран-участниц, а совокупность кредитных линий, открытых фонду центральными банками участвующих в нем стран. И когда МВФ предоставляет кредит той же Аргентине, он направляет платежное поручение центральным банкам стран, участвующих в Плане финансовых операций (Financial Transaction Plan) фонда, перечислить в такие-то сроки такую-то сумму в Центральный банк Аргентины. Но при этом требования у нашего Центрального банка по этому кредиту не на Аргентину, а на МВФ, то есть обязанность погашения — у МВФ (подробнее см. «Наш человек в Вашингтоне», «Эксперт» № 11 за 2020 год).
Для ЦБ РФ эти операции никакой проблемы не составляют — это один из способов размещения наших международных резервов, имеющий риск и доходность, сопоставимые с другими формами их инвестирования, например с покупкой американских или немецких государственных облигаций. Процентная ставка по таким кредитам представляет собой скользящую среднюю взвешенную величину доходности трехмесячных гособлигаций стран, валюты которых образуют корзину SDR.
Потери здесь у нашего ЦБ могут возникнуть только в том случае, если какая-то страна — заемщик МВФ объявит дефолт по кредитам фонду. За всю историю МВФ ни одного дефолта еще не случилось, если не считать несколько дефолтов перед финансируемым странами-донорами и управляемым МВФ Трастовым фондом по борьбе с бедностью (Poverty Reduction and Growth Trust), но это отдельная история. В случае дефолта кого-то из заемщиков самого МВФ его кредиторы могут рассчитывать на возмещение из специальных резервов, созданных в фонде на такой случай. Но если произойдет крупный дефолт, например столкнется с невозможностью обслуживать свой долг фонду Аргентина, этих резервов заведомо не хватит и потери понесут пропорционально все страны — кредиторы фонда.
«А теперь посмотрим, что происходит сейчас, — говорит Алексей Можин. — В рамках нового выпуска Аргентина получает SDR на сумму более четырех миллиардов долларов. По мере наступления сроков погашения страна начнет выплачивать ими свой долг фонду, но как сам фонд будет рассчитываться с центральными банками стран-кредиторов, которые предоставили кредиты вовсе не в SDR, а в настоящей валюте? Они нас что, будут уговаривать принять в оплату SDR, которые нам не нужны?»
Конечно, до дефолта МВФ по своим обязательствам еще далеко, но тренд опасный. Механизм становится явно несбалансированным, начинают накапливаться риски, особенно чувствительные для тех стран-кредиторов, которые, как, например, Россия, не являются эмитентом международно используемой (в терминах МВФ) резервной валюты.
Есть у этого решения, по мнению Алексея Можина, и другие негативные эффекты. В частности, погашая кредиты фонду «фантиками», страны-должники получают дополнительную возможность рассчитываться с другими кредиторами, в том числе частными, в твердой валюте. Тем самым выпуск SDR будет означать очередное «спасение» частных кредиторов.
