Время и Деньги
29.01.2003 Культура

Археолог чердаков

Гвоздь из родного домаМы переезжаем из старого дома и понимаем, что все с собой взять невозможно. Мы предаем наше прошлое, успокаивая себя, что этому “хламу” не место в нашем светлом будущем. И вот уже мокнут под дождем написанные чьей-то трепетной рукой письма, облезает краска с мяча, из-за которого когда-то дрались... Материальная культура, в которой прожили несколько поколений, уходит в небытие.

Разрушение старого центра города делает этот процесс тотальным. Ильгизар Хасанов спасает все, что можно спасти и сохранить Возможно, он делает это потому, что вырос в сердце старого центра Казани - на улице Касаткина, в мире частных домов, яблоневых садов и запаха речной влаги, который доносился с Казанки. У каждого уважающего себя мальчишки в этом мире должен был быть сарай. В сарае Ильгизара помещались сокровища нескольких поколений - старые бутылки, книжки, крюки и наличники - чего там только не было. Была и драгоценная связка ключей, которую он хранил, повесив на печную заслонку, с десяти лет. Еще был чулан со своим таинственным полумраком и особым запахом.

Чуть выше его дома жила семья казанских старожилов Коробицыных. Когда-то старый служака Коробицын получил этот дом за заслуги перед государем и Отечеством. Сколько сокровищ увидел Ильгизар еще мальчишкой, когда его пустили на чердак этого дома! Дореволюционные собрания сочинений Толстого и Тургенева читались не так, как современные, даже простая аптечная бутылочка имела свой исторический аромат - аромат старой Казани. Недавно коробицынского особнячка не стало, на его месте быстро-быстро построили очередной безликий теремок.

Уезжая в спальный район, Коробицыны часть вещей, которые невозможно было взять с собой, отнесли в музей НКЦ “Казань”, есть предметы ценные, но с точки зрения музейщиков для фондов ненужные. Их пришлось оставить в старом доме. За преданность кому дали этот земельный участок его новому владельцу?

Еще одна потеря этих мест - снос уникального особняка, который рисовали много поколений казанских художников, Ильгизар называет его “Руанским собором”. На его месте возведено на редкость укрепленное сооружение, такой средневековый замок. Вряд ли теперь казанские живописцы придут сюда на натуру.

Ту детскую коллекцию Хасанова растащили мальчишки, пока он был в армии. Но нынешнее время, когда в старом центре столько бесхозных домов со старыми вещами, стало таким плодотворным для сбора коллекции. Вооружившись фонариком, Хасанов ходит по особнячкам, где сейчас хозяйствуют бомжи, и чаще всего находит именно то, что ему хотелось бы найти. Бомжей он не боится, они, говорит, слабые и добрые, чувствуют, что я на их территорию не претендую, потому и не трогают. Про каждый предмет он может, подобно знаменитому датскому сказочнику, рассказать свою историю.

Вот утюг, который разогревался с помощью спиртовки - на нем, конечно, гладили только белые воротнички. Как сверкали они на балах в Дворянском собрании! Вот плюшевый мишка из нашего детства - Ильгизар нашел его всего в пыли, нежно отмыл в тазу с шампунем, медведь благодарственно крякнул и замолчал навсегда - очевидно, от воды испортился механизм. В мастерской художника он сейчас вальяжно восседает на кушетке. Бег времени в ее стенах словно остановился, вещи разных периодов соседствуют рядышком, и как символ того, что время - понятие относительное, стоят часы без стрелок. На подоконнике разложено одно из главных сокровищ - целый “отряд” гвоздей. По мнению художника, каждый такой старинный гвоздь - уже скульптура.

Лепит из того,

что было

Ильгизар Хасанов действительно превращает многие найденные в старых домах вещи в скульптуры. Цепкий взгляд художника может увидеть человека в ржавой скобе или тяпке. А гвоздь, к примеру, так вдохновляет своим брутальным началом. Скульптур, сотворенных из найденных в старых домах вещей, у Хасанова сейчас наберется на целую экспозицию. Метафоры, скрытые в них, надо разгадывать, ведь привычные вещи иногда меняются неузнаваемо. Многие ждут своего часа, чтобы материально воплотить тот образ, который привиделся художнику. Но даже в своем первозданном облике они все равно интересны, потому что несут на себе отпечаток уходящей эпохи. К сожалению, когда она умирает, как писала Ахматова, “прощальный псалом не звучит”. И пройдет еще немного времени, когда, выброшенные из родовых гнезд, уйдут в небытие сачки для ловли бабочек и деревянные лыжи, которые надевали на валенки, станут раритетами вроде прялки и огнива стиральные доски и амбарные замки.

Что же делать? У Ильгизара Хасанова и его друзей, казанских старожилов, есть конкретное предложение. Дело в том, что сейчас несколько казанских художников, скульпторов и фотографов собирают подобные коллекции. Они полагают, что Казани нужен музей города. Простой, доступный для горожан. Они смогут принести в его экспозицию ценную вещь, которая в новую квартиру “не вписывается”. И концепция такого музея должна быть максимально художественной, все, что в нем будет собираться, может смягчить нам удар от потери старого города, его быта и неповторимой культурной среды. А пока такого музея нет, мы постараемся рассказывать нашим читателям о коллекциях казанских художников - археологов чердаков и подвалов.

3
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии